Хрустальный дом - Екатерина Оленева (2016)

Ещё до того, как обернуться и пробежаться взглядом по истёртой металлической табличке, Катрин знала, на чьём надгробии лежит.

«Альберт Элленджайт».

Попятившись, она споткнулась о крышку деревянного люка.

Когда, спустя четверть часа, других выходов из каменной ловушки так и не обнаружилось, Катрин ухватилась за крышку люка и потянула его на себя.

Крышка поддалась легко, будто только и дожидалась, чтобы её открыли.

Под ней обнаружились ступени, уводящие вниз.

Взяв одну из свечей с заплывшей воском канделябров Катрин осторожно сделала первый шаг.

Всё происходящее казалось ей нереальным, словно во сне, и потому не таким пугающим.

Пламя на фитиле запрыгало, увеличиваясь в размерах, заливая всё вокруг жёлто-оранжевым светом.

Места, более странного, чем это, Катрин никогда в жизни не видела.

Прямо по центру стояла высокая, в человеческий рост, капсула, похожая на экзотический аквариум, где вместо рыбок плавала обнажённая спящая русалка. Лица сразу не разглядеть из-за длинных, спутанных волос, колышущихся в физрастворе, словно водоросли.

Из-за длинных волос Катрин поначалу и подумала, что перед нею женщина. Лишь заметив мужские гениталии, белые, точно рыбье брюшко, поняла свою ошибку — мужчина.

Катрин замерла, услышав странный шум — слабое царапанье.

Какое-то время она прислушивалась, не желая верить собственным ушам. Но сомнений не оставалось — звук доносился из капсулы.

Приблизившись, Катрин вглядывалась в мягко покачивающуюся фигуру.

Вдруг глаза русалки широко распахнулись и неведомое нечто невидящим взглядом уставились прямо на неё. Катрин отпрянула с такой скоростью, что, не удержавшись на ногах, растянулась на полу.

Внезапный ужас подступил к горлу точно тошнота.

Но в следующую секунду веки амфибии вновь опустились. Голова безвольно поникла.

Фигура продолжала мерно, бесчувственно покачиваться.

Черты клона показались Катрин смутно знакомыми. Оно было точной копией куклы, найденной ею в Кристалл-Холле.

— Не следует подходить к мертвецам слишком близко, — раздался за спиной насмешливый, чуть хрипловатый голос.

Лишь услышав его, Катрин заметила в конце помещения арку в арабском стиле. Под её сводами, точно в рамке картины, застыл высокий женский силуэт.

Когда незнакомка приблизилась, в глаза бросился контраст между пергаментно-белой кожей и бездонной чернотой глаз.

— Катрин Кловис, если не ошибаюсь? Я — Синтия Элленджайт. Вот мы и встретились. Признаться, я как ожидала, так и страшилась нашей встречи. Прошу вас, садитесь.

Катрин послушно села в кресло, придвинутое ей Синтией.

— Синтия? — повторила она. — Это совпадение? Ваше имя — с именем той девушки?

— Именем какой девушки? — уточнила гостеприимная хозяйка.

— Из моего дневника.

— Из твоего дневника? — насмешливо протянула незнакомка. — Как я понимаю, ты имеешь в виду дневник Альберта? Я в курсе, что ты нашла его. Но я бы не стала говорить о том, что он — твой.

Странная, жутковатая хозяйка склепа зажгла масляную лампу и поставила её на стол между собой и гостьей.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против масляных ламп, Катрин? Согласись, бывают обстоятельства, когда электричество неуместно? Здесь оно начисто разбило бы атмосферу. Да и при нём, пожалуй, все стало бы даже ещё более жутким.

Ирония пропитывала каждое слово Синтии Элленджайт, точно яд.

Катрин с трудом удерживалась от того, чтобы не вжимать голову в плечи, до того жутко было находиться рядом с этой страшной женщиной.

Волосы госпожи Элленджайт походили на стеклянный дым. В полумраке они казались почти восковыми. И обрамляли собой почти такую же бесплотную бледность лица, черты которого казались высеченными изо льда.

Лицо незнакомки было удивительно красиво. Божественная красота, будто перед тобой лик ангела, явившийся из других миров. Но словно вылеплено из алебастра — ни света, ни тепла.