Хрустальный дом - Екатерина Оленева (2016)

— Не переживай. Когда мы здесь поселимся, наймём прислугу, заведём питомцев — дом оживёт и уже не будет казаться таким пустым. Без людей любые стены лишь стены. А человеческое тепло, смех, воспоминания превращает строение в уютное жилище. Пойдём в гостиную? Ты наверняка проголодалась?

— В самом деле хочу есть, — согласилась Катрин, следуя за мной. — Как тут красиво! — восхитилась она, когда мы вошли в гостиную.

В глазах её наконец-то появился тот огонёк, что я мечтал увидеть.

Она прошла на середину комнаты, занятую двумя диванами, огораживающими журнальный столик от остального пространства.

Сами собой, словно по волшебству, засветились на стенах бра, эмитирующие свечи в канделябрах. Свет заискрился, преломляясь в хрустальных подвесках.

— Всё это действительно наше? — развела она руками.

— На самом деле по-настоящему всё здесь только твоё. Документы составлены на имя Катрин Кловис.

Катрин обхватила себя руками.

— А откуда здесь еда?

— Заказал в ресторане. Ну что? Отметим? Приобретение новой недвижимости отличный повод выпить.

Катрин присела на краешек дивана, проведя рукой по его поверхности.

Жест лёгкий, выполненный машинально, но в моём воображении отчего-то интимный.

Мне представилось, что она так же легко, едва касаясь, проводит пальчиками по моей груди…

— Не знаю, какие вина ты предпочитаешь, — сказал я внезапно севшим голосом. — Рискнул взять «Боллинжер».

Её смех был тихим и немного робким, словно Катрин боялась разбудить дремавшее в доме эхо.

— Я совершенно не разбираюсь в спиртном. Для меня все шампанское на один вкус.

— Что ж, за новый дом? И новую жизнь, — добавил я.

Когда фужеры соприкоснулись, раздался лёгкий звон.

Катрин сделала несколько глотков и поставила бокал на стол.

— Не хватает музыки, — заметил я. — Как думаешь, куда в этой комнате будет лучше поставить рояль?

— Рояль?

— Ну да, рояль. Если бы он был здесь, я бы рискнул сыграть что-нибудь романтическое. «Лунная соната» вполне сгодилась бы, как думаешь?

Катрин напоминала мне испуганного оленёнка, к которому приходилось осторожно подкрадываться. Одно неловкое движение, и он рванёт в свои лесные пущи и пиши пропало.

Как моллюск в раковине. Все мои попытки пробиться через зону отчуждения, которой она себя окружила, терпели фиаско.

И не из-за того, что она враждебно или неприязненно ко мне относилась. Вовсе нет. Катрин просто отчего-то поминутно смущалась. Даже в начале нашего знакомства она вела себя куда более непринуждённо.

— Но рояля у нас нет, — с улыбкой продолжал я. — Зато есть музыкальный центр и диски. Сейчас выберу симпатичную мелодию.

Я отдал предпочтение лирической композиции, ведущую партию в которой исполняли скрипки.

— Потанцуй со мной, Катрин?

— Я не умею…

— Танцуй, как можешь, здесь нет строгих ценителей. Только ты и я.

Её пальчики вновь оказались в моей руке и, притянув её к себе, я обнял мягкий, теплый стан, окунаясь в лёгкий флёр духов, окружающих её горьковатым прохладным облаком.

— Я никогда не танцевала.

— Это не страшно, — поспешил заверить я её.

Как ни странно, её неопытность и робость, готовность отпрянуть в любой момент, затаённая нежность, что ей не удавалось скрыть за своим отстранённо-холодным видом, заводили меня куда сильнее, чем любые искусственные ужимки опытных дам. Необходимость держать свои чувства в узде только обостряла чувства. Правда говорят — запретный плод сладок.

— Видишь? У тебя неплохо получается.

Она робко кивнула.

Не удержавшись, я притянул её к себе и поцеловал.

Губы были чуть прохладными и хранили аромат фруктового блеска, который Катрин использовала вместо помады.