Женщина в клетке - Юсси Адлер-Ольсен (2012)

Все знали, что многие представители партии консерваторов связаны с деловыми кругами: они выступали дружным фронтом и действовали так, как было угодно организациям промышленников. Но эта партия, имея самую отлаженную систему поддержки, бог весть по каким причинам всегда привлекала в свои ряды деятелей из состава армии и полиции. Сейчас, насколько было известно Карлу, в числе депутатов Риксдага имелось по крайней мере двое таких. Один был ловкач, для которого служба в полиции являлась лишь способом проскочить впоследствии туда, куда ему надо, зато другой — порядочный старый вице-комиссар криминальной полиции, знакомый Карла по службе в городе Рандерсе. По своим убеждениям он не относился к рьяным консерваторам, а просто был родом из того округа, от которого его выбрали, к тому же работа в Кристиансборге неплохо оплачивалась. Поэтому Курт Хансен из Рандерса согласился баллотироваться в фолькетинг от Консервативной партии и в качестве члена комитета по вопросам права стал для Карла лучшим источником информации из области политики. Курт говорил не все, что знал, но легко заводился, когда попадалось какое-то интересное дело. Карл и не догадывался, сколько любопытного узнает из разговора с ним.

— Господин вице-комиссар Хансен, я полагаю? — сказал он, услышав знакомый голос в телефонной трубке.

В ответ прозвучал добродушный басовитый смех:

— Что поделаешь, Карл! С тех пор много воды утекло. Страшно рад слышать твой голос. Говорят, тебя ранили.

— Пустяки, Курт. Ничего страшного. Я жив и здоров.

— Двоим твоим товарищам потяжелее пришлось. Это дело как-то продвинулось?

— Продвигается помаленьку.

— Искренне рад. Мы тут как раз работаем над проектом закона, который на тридцать процентов повысит наказание за преступление против полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей. Думаю, это поможет. Надо же поддержать вас, стоящих на баррикадах!

— Хорошее дело, Курт. Слышал, что вы, кроме того, поддержали копенгагенский отдел убийств, выделив ему дополнительные ассигнования.

— Нет, такого, по-моему, не было.

— Ну, если не отдел убийств, значит, какой-то другой отдел полицейской префектуры. Или это что-то секретное?

— Какая тут может быть секретность, если речь идет об ассигнованиях? — Курт засмеялся тем благодушным смехом, каким смеются люди, обеспеченные солидной пенсией.

— Так кому же вы там выделили ассигнования, можно узнать? Они были направлены в государственную полицию?

— Да. Вообще-то этот отдел подведомствен Национальному центру расследований, но во избежание того, чтобы одни и те же дела дважды расследовались одними и теми же людьми, было решено организовать самостоятельный специальный отдел, административно приписанный к отделу по расследованию убийств. Он будет заниматься делами, заслуживающими особого внимания. Да ты и сам это, наверное, знаешь.

— Ты имеешь в виду отдел «Q»?

— Значит, вот как оно у вас называется? Отлично придумано!

— Какая сумма на него ассигнована?

— За точность не могу поручиться, но что-то от шести до восьми миллионов в год на ближайшие десять лет.

Карл обвел взглядом светло-зеленые стены подвала. Ладно! Теперь понятно, почему Маркус Якобсен и Бьёрн так настойчиво стремились депортировать его на эту ничейную землю. От шести до восьми миллионов в год! И вся эта благодать застряла в загашниках отдела по расследованию убийств.

Черт побери! Пускай не надеются, что это им сойдет с рук!

Начальник отдела еще раз посмотрел на Карла, потом снял бифокальные очки. С таким же точно выражением он обычно разглядывал место происшествия со смазанными следами.

— Говоришь, хочешь собственную служебную машину? Неужели я должен напоминать тебе, что в полиции Копенгагена никому не положено личного автомобиля? Обращайся в служебный гараж, и тебе, когда потребуется, будут выделять машину. Как и всем, Карл, так полагается по правилам.