Женщина в клетке - Юсси Адлер-Ольсен (2012)

И вот пол в так называемом кабинете начальника отдела «Q» украсился ковровым покрытием, ведерки с краской и прочее уложили в гигантские пластиковые мешки, дверь была возвращена на свое место в проеме, установлены телевизор с плоским экраном, электронная доска и простая доска для объявлений, полки заполнены его старыми юридическими справочниками, на которые кто-то, вероятно, мысленно уже наложил лапу. В кармане брюк звенели ключи от синего «Пежо-607», только что сданного разведывательным отделением полиции: оно не могло допустить, чтобы его работники разъезжали в составе королевского кортежа на машине с поцарапанным покрытием. Машина прошла только сорок пять тысяч километров и была передана в исключительное пользование отдела «Q». Подумать только, как шикарно такая красавица будет выглядеть на Магнолиеванген! Всего-то в двадцати метрах от окна его спальни.

Со дня на день ему должны были прислать помощника. Во всяком случае, обещали. Карл велел освободить для него каморку на другой стороне коридора. Это помещение раньше служило для хранения списанных шлемов и щитов дежурного отряда, пришедших в негодность после беспорядков вокруг Молодежного дома, теперь же его оборудовали люминесцентными лампами и снабдили столом, стульями, шкафом для хранения ведер и швабр, которые Карл повыбрасывал из своего кабинета. Маркус Якобсен поймал Карла на слове и нанял уборщика, который должен был также выполнять всевозможные поручения, но поставил условие, чтобы тот также убирался и в остальной части подвала. Карл решил избавиться от подчиненного при первом удобном случае, и Маркус Якобсен наверняка об этом догадывался. Это была такая игра: кто возьмет верх и сможет что-то у другого выторговать. Так или иначе, а пока что Карл сидит в темном подвале, в то время как другие — наверху, с видом на Тиволи. Ты мне, я тебе — глядишь, и устанавливается баланс.

В час дня наконец пришли две секретарши и принесли дела. Они сказали, что здесь представлены только выводы следствия, и если ему для полноты картины потребуются другие относящиеся сюда документы, он может их затребовать. Таким образом, у него хотя бы появились посредники, через которых можно было вести диалог со своим прежним местом службы. С одной из секретарш, которую звали Лиза, приветливой светловолосой девушкой с немного неровными зубками, он с удовольствием завел бы и не только деловые контакты.

Он попросил обеих сложить свою ношу по краям стола и поинтересовался у светловолосой:

— Лиза, скажи, мне только померещился мелькнувший в твоих глазах кокетливый блеск или ты всегда так потрясающе выглядишь?

Темноволосая кинула на товарку такой взгляд, от которого сам Эйнштейн почувствовал бы себя дураком. Ей, вероятно, давно уже не приходилось слышать в свой адрес таких замечаний.

— Карл, дорогой, — как всегда, ответила светловолосая Лиза. — Блеск моих глаз предназначен только для моего мужа и детей. Когда ты это наконец усвоишь?

— Когда погаснет свет и вечная тьма окутает меня и весь мир, — ответил Карл. И это была не гипербола.

Еще не успев свернуть за угол, за которым была лестница, темноволосая уже начала нашептывать что-то на ушко своей напарнице, видимо давая выход досаде.

Первые два-три часа Карл даже не удосужился заглянуть в папки, но все же собрался с силами и пересчитал их: тоже ведь работа. Папок оказалось не меньше сорока, но он не торопился их открывать.

«Спешить некуда. До пенсии еще двадцать лет», — сказал он себе мысленно и для начала сложил несколько пасьянсов «Паук»: когда сойдется, он и начнет просматривать первую стопку.

На двадцать каком-то пасьянсе зазвонил мобильник. Взглянув на дисплей, Карл увидел незнакомый номер: какой-то там на тридцать пять — сорок пять, копенгагенский.