Самая хитрая рыба - Елена Михалкова (2020)

– Вы помните события пятнадцатого июля две тысячи шестого года? – спросил Макар. – В этот день неподалеку от вашего дома было совершено нападение на инкассаторов.

– Все об этом помнят. – Ева невозмутимо смотрела на него.

Илюшин, заранее наметивший план разговора, вдруг решил не ходить кругами.

– Петя Дидовец пришел к вам после перестрелки?

Она подумала и кивнула. Бабкин замер, занеся карандаш над блокнотом.

– Петю ранили, – спокойно сказала Ева. – У него из плеча текла кровь. Мамы с папой не было дома, и я смогла ему помочь.

– Где вы нашли врача?

– Врача? Зачем? Дома была аптечка, я сама промыла и перевязала рану. Это было несложно: пуля прошла навылет. Мы наложили повязку, а потом я заставила его выпить обезболивающее.

Илюшин с Бабкиным озадаченно уставились на нее. «Ай да девочка, – мысленно сказал Макар, – сколько ей было тогда – шестнадцать? Семнадцать? Быстро, однако, взрослеют дети в Щедровске».

– Дидовец рассказал вам, что произошло?

– Нет. Он только плакал. – Ева помрачнела. – Не от боли… Из-за чего-то другого. Я пыталась расспросить его, но он сказал, что мне, для моей же безопасности, лучше ничего не знать. Пробыл у меня несколько часов и ушел.

– Куда?

– Ему нужно было уехать из города и спрятаться – так он сказал.

– Вы дали ему денег?

Она чуть не рассмеялась.

– Что вы! Откуда у меня в те времена взялись бы деньги? Нет, он ушел ни с чем, и больше я его не видела.

Илюшин подался вперед, пристально глядя на нее:

– Но он хотя бы выбрался из города? Ева, послушайте, это очень важно! Петя Дидовец остался жив?

Не может быть, чтобы они не договорились об условном знаке, подумал он, о зашифрованной весточке, о звонке с чужого телефона, в конце концов!

Ева отрицательно качнула головой:

– Я не знаю. Меня это не интересовало, если честно.

– Вы же помогли ему! – не удержался Бабкин. – Вам было все равно, что с ним потом случилось?

Она задумалась, пытаясь сформулировать ответ, и даже зашевелила губами, точно ребенок, повторяющий стихи к уроку.

– Я бы только помешала ему своим любопытством, – сказала она наконец. – Нашим жизням суждено было пересечься в одной точке и разойтись навсегда. Пятнадцатого июля мы миновали эту точку.

Илюшин внутренне поморщился. Он почему-то не ожидал от этой женщины высокопарных пошлостей.

– Простите, где можно умыться?

Бабкин вопросительно взглянул на него, но Макар махнул рукой: все в порядке.

В ванной он открыл кран с холодной водой и сначала просто смотрел, как она течет. «Черт знает что такое, – подумал он, – отчего я так устал?» Точку они миновали! Никого по большому счету не интересуют пропавшие Дидовец и Белоусов – ни своих учителей, ни бывших подружек; только тощий рыночный проходимец вспоминает о них с благодарностью и, кажется, любовью. Ах да, и Шаповалов. Но с Шаповаловым особый случай…

Он умылся, вытер лицо своим платком и лишь теперь заметил, что комната выглядит странно пустой, – во всяком случае, для дома, где хозяйничает женщина. Ни косметики, ни тюбиков с кремами, кроме одного-единственного, для рук. Из любопытства Макар открыл настенный шкафчик. Мыло, средства для мытья сантехники, годовой запас мочалок и краска для волос. Все.

В другое время он охотно занял бы себя умственной игрой, определяя характер женщины, никогда не красящей ресниц и не ухаживающей за кожей, но Ева Полетова ему осточертела. Он не хотел о ней думать – как и она не желала думать о Пете Дидовце.

«Ее не в чем упрекнуть», – сказал он сам себе. И сам себе ответил: «Я и не упрекаю. Просто хочу уйти отсюда».

Глава 13

Сыщики

1