Самая хитрая рыба - Елена Михалкова (2020)

После возвращения из Петербурга Макара не оставляло неприятное чувство, какое настигает иногда человека, ушедшего надолго из дома и вдруг ощутившего, что он забыл важную вещь. Билеты? Паспорт? Ключи от квартиры? Несчастный роется в сумке, однако все на месте. Свербящее чувство не исчезает. Деньги? Проездной? В конце концов он мысленно возвращается в покинутую квартиру. Включенный утюг? Каша на плите? Мучиться ему весь день, если только не перебьют эту тревогу другие.

Илюшин раз за разом перебирал все, сказанное Шаповаловым, но ничего не находил. Что-то мелькнуло в поле его зрения, на периферии, и исчезло, – так стекловидный червячок, дрейфующий в глазу, уплывает вместе с перемещением взгляда.

В конце концов он решил пока отложить Шаповалова в сторону.

Они еще раз встретились с Прониным. Сергей надеялся, что Коля вспомнит что-нибудь о побеге трех друзей. Отголоски нападения на инкассаторов долго не затихали; в этом эхе можно было уловить слово, которое помогло бы им.

Коля встретил их строгий, собранный, в чисто отмытой квартире. Бабкин задал себе вопрос, надолго ли изменило парня известие о смерти Белоусова.

Как ни старался, тот смог вспомнить лишь одно: пятнадцатого числа неподалеку от его двора угнали «Ауди». Машина была старая, битая-перебитая. «Вообще-то на такую Мансуров не должен был позариться, – сказал Пронин. – Но я уверен, что это он. Месяца за четыре до этого я показывал ему, как обращаться именно с «Ауди». Там своя специфика… Ну, не важно. Больше я про эту тачку не слышал».

2

Илюшин, поговорив с Прониным, вышел из подъезда его дома в задумчивости. Рядом Бабкин рассуждал о том, что машина, очевидно, нужна была Мансурову, чтобы уехать из города, но голос его звучал будто в отдалении. Макар мысленно входил в подъезд, оборачивался вслед девушке с ободком в виде кошачьих ушек, задерживал взгляд на ножках в полосатых гольфах… Девушка, девушка… Очаровательная была девушка, сказал себе Илюшин, не обращая внимания на Бабкина, сердито интересующегося, слушают ли его вообще или он тут напрасно распинается.

«Девушка!» – выстрелило в голове.

«У нее волосы необычного оттенка, – сказал Шаповалов. – Как зола».

Червяк, превратившись в рыбку, выплыл из-под лодки и приветственно махнул хвостом. Илюшин стремительно сопоставлял факты.

Раненый Петя Дидовец бросился за помощью к девушке, в которую был влюблен. Она перевязала ему рану («Ее отец, ветеринарный врач, лечил моего кота», – прозвучал четкий голос завуча), Петя ушел, и больше она о нем ничего не слышала.

«Всадила шпильку этому дегенерату в щеку», – сказал Шаповалов.

«Нашим жизням суждено было пересечься в одной точке и разойтись навсегда», – сказала Ева.

Его тогда резанула эта фраза, и не зря: она противоречила всему, что он о ней знал, и рассказ Шаповалова это только подтвердил. Ева Полетова, которую знали в школе; Ева Полетова, о которой рассказывал Шаповалов; в конце концов, та Ева Полетова, которую они с Бабкиным видели собственными глазами, не могла, не должна была нести эту пафосную чушь.

Именно этим и была ее фраза. Чушью.

Мужские часы на руке – подарок Пети Дидовца…

Но главное – краска для волос! Краска в доме, где хозяйка – молодая женщина, у которой грива цвета золы, редчайший пепельный оттенок.

Которая не красит волосы и никогда не красила.

Илюшин повернулся к Бабкину:

– Серега, нам срочно нужно к Полетовой. Ты колесо заменил?

– А на чем, по-твоему, мы сюда приехали? – взвился тот. – На моем горбу? Вон она, под деревьями. Поехали.

3

Яблоки падали с яблони-китайки и приглушенно барабанили по траве. Илюшин легко взбежал на крыльцо, позвонил.

Им открыл мужчина – тот самый, который появлялся во время разговора с Евой. При виде сыщиков он отступил на шаг назад, в полумрак длинного коридора.

– Здравствуйте! – жизнерадостно сказал Илюшин. – Вы-то нам и нужны!