Самая хитрая рыба - Елена Михалкова (2020)

Антон подкрался к летней веранде, откуда доносились голоса. Окончательно стемнело, и лишь нарисованные на дощатой стене круглые рыбы значительно белели в сумраке.

– …не мое дело. С другой стороны, молчать я тоже не могу.

Шаповалов. Голос удрученный.

– У нас с тобой с год назад зашел разговор о будущем…

– Было дело, – отозвался Белоусов. – В мае, как сейчас помню. Отчего-то весной на такие темы особенно пробивает. Ты сказал, что будущее похоже на олимпийские состязания по… как его, черт… а, бобслей! По бобслею. Летишь по извилистой трубе, набирая скорость, и видишь перед собой только короткий отрезок трассы, а что за поворотом – неизвестно. Я только не понял, почему именно бобслей, а не аквапарк? Там тоже горки.

– Пес его знает. Наверное, потому, что в аквапарке тепло. А мы с тобой, Макс, в России, значит, нужны примеры из зимних видов спорта, а еще лучше – что-нибудь экстремальное, типа купания в проруби или национальной забавы «втроем с горы на ржавом капоте».

Оба чему-то засмеялись. Антон почувствовал укол ревности – к их общему прошлому, к их воспоминаниям, в которых его не существовало.

– А ты тогда мне ответил, – продолжал Шаповалов, – что у тебя-то как раз все ясно. Закончишь институт, женишься, пойдут дети. Я даже помню, сколько детей: двое, мальчик и девочка, как у вас в семье. Начнешь зарабатывать, расширишь отцовский дом. Еще ты говорил, что надо бы уже сейчас про Наташину недвижимость подумать – я, помню, страшно удивился и восхитился твоей дальновидностью.

Белоусов промычал что-то невнятное.

– Выплюнь ты свою нугу!

– Тьфу! – Макс прокашлялся. – Да ну тебя. Какая еще предусмотрительность! Я просто от отца слыхал, что две женщины на одной кухне не уживаются! Заранее планировал…

– Вот именно. Ты заранее планировал. У тебя еще ни жены, ни кухни, а ты уже продумываешь, как всех совместить, чтобы никого не обидеть. Честно скажу: я над тобой тогда посмеялся…

– Помню!

– …а потом позавидовал, – закончил Илья. – Сильно позавидовал. У меня – тупые, за уши притянутые сравнения, а у тебя – долгосрочный план. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Макс, ты своими руками все рушишь. На моих глазах. Сперва я думал, что у вас с Мансуровым просто дурацкие выходки, от нечего делать, а потом понял, что это просто начало, разгон на бобслейной трассе. Ты набираешь скорость, Макс. Ты сидишь в санях, которыми рулит Мансуров, но вынесет с трассы не его одного, а вас обоих.

В воздухе запахло дымком, и, прислушавшись, Мансуров разобрал, как Илья чиркает спичками о коробок. Он видел сквозь щели, как через равномерные промежутки времени темный прямоугольник веранды слабо освещается. Привычка жечь спички заменяла Шаповалову курение. Он прибегал к ней только в минуты сильного волнения.

– Я тебе не отец, чтобы читать нотации, но я твой друг, Макс. Ты это знаешь. Я всегда на твоей стороне. Рано или поздно ты сядешь, а то и еще что-нибудь похуже. Ты думал о том, каково придется тогда твоему отцу? Про Наташу я молчу. Ты как та лягушка в кастрюле, которая не замечала, что вода становится все горячее, и в конце концов сварилась. Вокруг тебя без пяти минут кипяток. Я хочу, чтобы ты из него выпрыгнул. – Он помолчал и очень серьезно добавил: – Если ты сам этого не сделаешь, я поговорю с дядей Сережей. Расскажу про «Газель» с грузом, про Баклана, про тачки, на которых вы гоняете по ночам, и про склад с техникой, к которому вы с Мансуровым примерялись.

Про «Газель»-то он откуда знает, неприятно удивился Антон. Тихо угнали, тихо передали умелым людям, которые толкнули все пластиковые окна за четыре дня, тихо получили свою долю. Кто-то стучит… Может, Пронин? А со складом – да, вышел облом. Он раньше думал, что усиление охраны – случайность, но теперь, после слов Шаповалова, не был в этом уверен.

– Бате меня заложишь? – недоверчиво спросил Макс.