Конец игры - Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова (2020)

Значит, в действительности Дерек такой. А ей он представлялся совсем другим: добрым, искренним, серьёзным, надёжным, настоящим. Но это лишь мираж ‒ её фантазия, его маска.

Неужели каждый человек двуличен? Совершенно каждый, хоть и по-разному. Один даже не представляет, кто прячется у него внутри, а другой ‒ всё сам прекрасно понимает и пользуется, надевает маску не по незнанию, а нарочно, чтобы легче было заморочить голову, ввести в заблуждение, обмануть. Вот и Дерек сначала на глазах у всей школы обнимается и целуется с Одри, а когда кругом никого нет, подкатывает к Эмберли, как сейчас. Он же пришёл, прекрасно осознавая, что, скорее всего, она дома одна, что впустит хотя бы из чувства благодарности за то, что приютил, когда она замерзала на улице ночью. И беспокоится, интересуется, всё ли с ней хорошо.

Нет, не хорошо! Но с ним ‒ только в тысячу раз хуже. И совершенно невозможно сделать так, чтобы больше не увидеть его, не встретить даже случайно. Завтра же опять в школу, опять продвинутая математика, сидение в одном кабинете. И как это пережить, если даже в одном городе раздражающе неуютно и тесно? Уехать бы куда-нибудь прямо сейчас! Но это невозможно. Повторить Танину жизнь: без образования, без будущего, без перспектив? Хорошо еще, что без ребенка!

Эмберли закрыла глаза. Больше всего ей хотелось превратиться в ничто. Чтоб без чувств, без мыслей. Чтобы сердце болезненно не сжималось, чтобы сознание не плавилось от вопросов, на которые никак не найти ответы. Вот сейчас бы отключится, провалиться во тьму беспамятства, разлететься на молекулы и атомы, раствориться в пространстве. Невозможно же так существовать. Невозможно!

Где-то матери хранится снотворное – выпить пару таблеток и вырубиться. Эмберли вернулась на кухню, принялась обшаривать шкафчики, но таблеток не нашла. Зато обнаружила начатую бутылку спиртного.

Опять Таня прикладывалась? Или вино осталось с прежних времён? Но мать ведь недаром тянется к нему, когда ей паршиво, может, и Эмберли стоит попробовать пригасить разрывающий её на части ураган эмоций?

Она достала бутылку, выдернула из неё пробку – в нос ударил чуть пряный щекочущий аромат. Вроде бы не противно, но из горла Эмберли пить не решилась. Лучше по-человечески, пусть и не из бокала, но хотя бы из стакана. Тем более она не собирается наслаждаться и смаковать – надо напиться, чтобы перестать думать и снова стать беззаботной.

Налив сразу целый стакан, Эмберли выпила его крупными глотками, словно обычную воду, почти не ощущая вкуса и ничего не чувствуя. Почти ничего. Горло слегка обожгло, язык различил терпкую горечь и сладость одновременно.

И всё-таки на последнем глотке она едва не поперхнулась. Торопливо поставила стакан на стол, отдышалась, прислушалась к себе. Но, кажется, не было никакого эффекта, только в груди и в желудке заметно потеплело, а мысли – по-прежнему все здесь, и сердце трепещет ещё сильнее.

Она налила ещё, отхлебнула чуть-чуть и двинулась наверх, к себе. На последних ступенях лестницы голова слегка закружилась, перед глазами всё поплыло. Эмберли покачнулась и вцепилась в перила одной рукой, потому что вторая была занята стаканом, а, чтобы удержать его, тоже потребовалось немало усилий. Но часть содержимого всё равно выплеснулась через край, оставив на лестнице несколько маленьких лужиц. И Эмберли жадно отхлебнула ещё, чтобы не разливать больше.

Ключ никак не хотел вставляться в замочную скважину: тыкался не туда, срывался. И опять мешал стакан. Пришлось даже поставить его на пол, присев на корточки, а распрямиться обратно не получилось, и Эмберли возилась с замком, едва не упираясь в него носом.

Удачное попадание ключа в скважину и долгожданное щёлканье дверного язычка, девушка отметила ещё одним глотком. Потом ввалилась в комнату и сразу же уткнулась взглядом в компьютер.