Призраки прошлого - Питер Джеймс (2019)

Полицейский слабо улыбнулся:

— Все хорошо, дорогая, с вами непременно все будет хорошо.

— Да, она пока борется.

Ребенок внутри дернулся, потом еще, гораздо сильнее, и внезапно между ее ногами полилась вода. Автомобиль накренился.

— Ведро. Подставьте под нее ведро, — велел фельдшер, не отрывая глаз от наручных часов. Он наклонился вперед и просунул голову через переборку, отделявшую от них водителя. — Быстрее, схватки повторяются каждые три минуты, воды уже отходят.

— Я и так делаю все, что могу.

Фельдшер снова пощупал пульс, который стал совсем слабеньким. Ее глаза были закрыты, а лицо стало бледным как мел. «Плохо дело, — подумал он. — Совсем скверно».

«Скорая помощь» замедлила ход и остановилась. Сквозь раскрывшиеся задние двери показалась уже дожидавшаяся их каталка.

Она внимательно наблюдала, как ее тело перекладывают на эту каталку, а сама по-прежнему парила наверху, в воздухе, словно бы плавая в теплом пруду. Тем временем они катили ее тело через двери в приемный покой больницы.

— Множественные раны от ударов холодным оружием, — объявил главный врач. — Некоторые глубокие, вызвавшие сильное внутреннее кровотечение. Ей необходимо перелить кровь, как минимум три с половиной литра.

— У нее первая группа, резус отрицательный, — сказала медсестра. — У нас есть только литр такой крови.

— И все? — Врач отошел от каталки, медсестра следовала за ним. — Этого мало. Свяжитесь с Лондоном и срочно раздобудьте еще крови. Попросите полицейских помочь с доставкой. А пока что немедленно введите больной этот литр и поставьте ей капельницу с пятипроцентным раствором декстрозы. Я уже вызвал акушера.

В открывшуюся дверь вбежал мужчина, на ходу надевая белый халат. Он осмотрел ее бледное холодное тело широко открытыми глазами, пытаясь постичь, насколько все плохо. А затем осторожно приподнял окровавленный бинт, лежавший на ее паху, и кровь снова забила оттуда струей. Он кивнул медсестре, чтобы та подержала бинт, пока он осматривал роженицу.

— Беременность, срок приблизительно тридцать пять недель, — произнес он спокойно, словно читая запись из блокнота. — Ребенок недоношенный, роды преждевременные. Ягодичное предлежание плода, то есть ребенок лежит вперед не головой, а ногами, плотно сжатый тазом матери. Шейка матки раскрыта на четыре пальца. — Он приставил стетоскоп и прислушался. — Ребенок жив. Мы не можем рисковать, надо немедленно делать кесарево сечение. Но мать потеряла очень много крови… ей необходимо срочное переливание, по меньшей мере три с половиной литра, прежде чем будем делать анестезию.

— Нет у нас столько крови, — вздохнул главный врач. — Всего один литр. Пытаемся раздобыть еще немного.

— Но тогда анестезия убьет ее.

— И как же быть?

— Мы можем поговорить наедине?

Она внимательно наблюдала сверху, как акушер и главный врач вышли в коридор и закрыли за собой дверь.

— Я не думаю, что можно спасти их обоих, — сказал акушер.

— Что это означает?

— Мы должны принять решение. Сделать выбор.

— Либо мать, либо ребенок?

— Да.

Главный врач покачал головой:

— А сколько у нас времени на раздумья?

— Нисколько. Если вы хотите, чтобы эта женщина осталась жива, нам придется пожертвовать ребенком.

— Мы не можем этого сделать!

— Тогда у матери приблизительно восемь шансов из десяти умереть.

— Давайте рискнем?

Их глаза встретились, и каждый понимал, о чем думает другой. Женщина все равно вряд ли выкарабкается. Ну так и дадим ей уйти, зато спасем ребенка. Но оба знали, что у них нет полномочий принимать такое решение.

— Вызовите дежурного анестезиолога, — сказал акушер.

* * *

— Девочка! — Врач перерезал пуповину, а акушерка отсосала у младенца изо рта слизь.