Призраки прошлого - Питер Джеймс (2019)

— Перегрин! — в испуге завопила хозяйка. — Назад! Перегрин! — И бросилась за ним по дорожке.

Рев воды в запруде делал безмолвие дома еще более устрашающим, а гравий, хрустевший под ногами, наводил на мысль, что его насыпали намеренно, чтобы невозможно было приблизиться к особняку бесшумно. Женщина остановилась у ступенек, истекая по́том: летнее утро выдалось жарким. Отсюда дом, возвышавшийся на насыпи, казался еще больше.

— Перегрин! — Теперь ее голос звучал более спокойно. — Ну где же ты?

Слыша равномерное настойчивое тявканье терьера внутри дома, она ощущала, как чьи-то глаза наблюдают за ней из темного окна — глаза старухи с уродливым обожженным лицом.

Поднявшись по ступенькам, женщина остановилась, чтобы перевести дыхание. Собака продолжала тявкать.

— Перегрин! — продолжала звать хозяйка, всматриваясь через приоткрытые дубовые двери в мрачный коридор.

У порога она заметила молоко, целых пять бутылок, а еще картонную коробку с яйцами. За дверью на полу были разбросаны газеты и письма. Дом казался спокойным. Она нажала на звонок, но ничего не услышала, попыталась еще раз, однако звонок молчал. Тогда женщина постучала медным ободком потускневшего дверного кольца — сначала осторожно, потом сильнее. Глухой стук эхом отозвался внутри, а лай собаки становился все настойчивее.

С усилием она толкнула дверь, пытаясь отворить ее пошире, и вошла в дом. На дубовом полу возвышалась покрытая пылью гора писем и газет.

В небольшой темной прихожей с низким потолком и каменными стенами неприятно пахло. Справа от лестницы, ведущей наверх, находился коридор с дверями по обе стороны. На украшенном витиеватой резьбой столике стоял зловещего вида бюст с крылышками. Из запыленного зеркала на стене на женщину смотрело ее мутное отражение. В конце коридора в темноте залаяла собака.

— Эй! — крикнула незваная гостья, подняв голову. — Есть здесь кто-нибудь?

Оглядевшись в надежде обнаружить проявление хоть какой-нибудь жизни, она увидела множество фотографий в рамке, на которых была запечатлена элегантная дама. Правда, лицо на всех снимках было старательно выжжено, вокруг обугленных дыр виднелись лишь пышные волосы, изящно подвитые по моде сороковых-пятидесятых годов. Стены гостиной были увешаны этими фотографиями, и все — без лиц! Женщина ужаснулась, — похоже, старуха была еще более чокнутой, чем все думали.

Пес скребся у двери в конце коридора.

— Да иди же сюда, черт тебя побери, — тихо позвала она.

Терьер жалобно заскулил. Подойдя к собаке, женщина яростно вцепилась в ошейник и вдруг почувствовала, что на плечо ее упала какая-то тень. Она стремительно обернулась, но это оказалась всего лишь тень от входной двери, колеблемой ветром. Она поморщилась от отвратительного запаха, который чувствовался здесь еще сильнее. Собака снова заскулила и задергалась, словно пытаясь что-то сообщить хозяйке. Женщине хотелось поскорее уйти, выбраться отсюда, но настойчивость Перегрина ее встревожила. Отпустив пса, она постучала в дверь костяшками пальцев. Терьер залился лаем.

Женщина повернула ручку, отворяя дверь, и собака стрелой влетела внутрь. Невероятное зловоние, смесь прокисшего молока, несмытого унитаза и сильно протухшего мяса, ударило в лицо.

— Тьфу ты, гадость какая!

Женщина зажала пальцами нос и вошла внутрь, откуда доносилось жужжание мух, которых здесь была целая туча. А затем она услышала и другой шум — нечто вроде слабого шуршания дорогого шелка. Судя по всему, она оказалась на кухне. Старенький стеллаж для сушки посуды, на столе пепельница, набитая перепачканными губной помадой окурками, а рядом открытая банка тушенки, содержимое которой уже начало плесневеть. Дверца холодильника приоткрыта.

«Вот откуда этот ужасный запах», — подумала женщина с облегчением.

И тут она увидела ноги старухи.