Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Интегративная психотерапия, – ответил Снейдер. – Катарина из Австрии. Она живет на краю Венского Леса и учится в университете Вены. Во время летних каникул она работает гувернанткой в местечке Санкт-Петер-Ординг, расположенном на берегу Северного моря, и время от времени подрабатывает официанткой в кафе одной неврологической клиники – не столько ради денег, сколько из научного интереса.

– Почему об этой обычной студентке сняли такое затратное видео? – спросила Майкснер.

– Она не обычная студентка, а племянница одного австрийского дипломата и часто бывает на публике во время благотворительных мероприятий. Этого достаточно, я не могу раскрыть вам прочие детали, касающиеся семьи.

– Горячая штучка, – прокомментировал Гомез.

Снейдер проигнорировал это замечание.

– А сейчас я покажу вам, что с ней сделали. – Он нажал на кнопку пульта дистанционного управления.

На экране появилась картинка. Сабина тут же отвернула голову. Даже Тина закрыла глаза. Сделав глубокий вдох и выдох, Сабина заставила себя снова взглянуть на экран и рассмотреть фотографию. Катарину было невозможно узнать. Части тела и куски плоти висели на шнурах на деревянной свае, прочие останки лежали в песке и служили пищей червякам, улиткам и морским крабам.

На этот раз Снейдер не заставлял их реконструировать преступление, а сам рассказал, что случилось, одновременно раздавая материалы с заключением судмедэкспертов.

– Примерно три года назад, в пятницу двадцать четвертого сентября, кто-то усыпил Катарину хлороформом, незаметно дотащил через длинный деревянный причал до моря, привязал к деревянной свае, закопав до бедер в ил, дождался, когда она пришла в себя, и обычным складным ножом, которым обычно режут сало, жестоко изувечил. Затем, предположительно, дождался прилива и смотрел, как Катарина медленно умирает в прибывающей морской воде.

«Жестоко изувечил» слишком безобидно сказано, подумала Сабина. Здесь больше подходило – раскромсал на куски вдоль и поперек.

– По расчетам судмедэкспертов, она умерла в 18:50, когда прилив достиг максимума. Солнце зашло лишь полчаса спустя. И все равно свидетелей не было.

Все углубились в медицинский отчет, а Снейдер продолжал:

– Почему преступление совершено именно так и никак иначе? Катарина уже не может рассказать нам свою историю. Теперь мы должны рассказать ее историю. Гомез, ваша очередь. Кто мог совершить это убийство?

Гомез, который сидел в вальяжной позе, подобрался.

– До этого были подобные убийства?

– Ничего похожего.

– Тогда будем исходить из того, что это было его первое преступление.

– Откуда мы знаем, что это был он? – перебил Снейдер.

– Картина, которую оставил нам убийца, указывает на рецидивиста. В Германии за последние семьдесят лет было около двухсот серийных убийц, которые, согласно статистике, совершили от четырех до пяти убийств. Лишь пять процентов преступников – женщины.

– Вы почерпнули эту мудрость в Интернете?

– Да, – ответил Гомез. – А конкретно: в статье, которую вы написали.

Снейдер поджал губы.

– Тогда это похоже на правду. Дальше!

– Прежде чем совершить убийство, преступник много лет жил фантазиями и наверняка сотни раз представлял себе это конкретное убийство. Он себя, так сказать, сам запрограммировал.

– Гомез! – Снейдер помахал рукой. – Используйте оба полушария головного мозга! Дайте нам детали.

– Знала ли Катарина своего убийцу? Вероятно, нет, иначе дело не осталось бы нераскрытым три года спустя. Но с незнакомцем она не пошла бы к морю по длинному деревянному причалу, так что, предположительно, он усыпил ее хлороформом еще на суше. Девятьсот метров до моря он нес ее на руках. Весит она, похоже, около пятидесяти пяти килограмм. Так что полагаю, он высокий и сильный.

– Гомез! – снова прервал его Снейдер. И одновременно поднял вверх три пальца. – Резюмируйте свои выводы в трех коротких точных предложениях. Сможете?