Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Спасибо. – Сабина закрыла дверь и подошла к окну, чтобы не смотреть на Снейдера. На стене висели фотографии голландской королевской семьи. Некоторые были даже с посвящением. Она раздвинула ламели и взглянула на внутренний двор – Эрик рассказывал, что летом здесь иногда организуют вечеринки с грилем. Из своего бюро Снейдер мог отлично за всем наблюдать. Чуть дальше начинался Висбаден. Наконец Сабина посерьезнела.

– Три из нераскрытых дел могут быть связаны.

– Три? – перебил он ее.

– «Многоножка», убийство на Ваттовом море и случай каннибализма два года назад в Айфеле.

– Вы провели собственное расследование, – снова перебил Снейдер.

– А что остается, если вы не воспринимаете меня всерьез?

– Немез, видимо, я недостаточно ясно выразился! Вы здесь, в первую очередь, для того, чтобы учиться, и должны отказаться от самостоятельных действий. Я приложил все возможные усилия, чтобы вы попали на этот курс.

– Я знаю, даже без вступительного экзамена – это еще один момент, который хотела бы с вами обсудить. Но сейчас есть кое-что поважнее. Я знаю, что Эрик тоже работал над всеми тремя делами. Возможно, он нашел связь между убийствами и поэтому в него стреляли.

Снейдер выругался по-голландски.

– Вы не должны проводить самостоятельных расследований по текущим делам, иначе с вами случится то же самое, что и с ним!

Она взглянула на Снейдера.

– Что вы имеете в виду?

– Эрик Дорфер работал со мной над делом «Многоножка». Мы реконструировали ход событий и сделали двойственные выводы. Вскоре он вышел на след, который решил проверить самостоятельно. Эрик не информировал меня о своих шагах и не обсуждал со мной план действий. Нет никаких сведений, где он бывал в последнее время или с кем разговаривал.

– Мне он тоже ничего не рассказывал, – выдавила Сабина.

– Еще бы, – буркнул Снейдер. – В итоге в него стреляли, его кабинет перевернули, мобильный, ноутбук, диктофон и личные записи пропали. Но самое грустное, что БКА потеряло хорошего специалиста. Поэтому я предупредил, чтобы вы говорили со мной об этом только с глазу на глаз.

– Я это и делаю!

– Нет! – возразил он. – Вы проводите собственное расследование. А я, черт возьми, не хочу, чтобы кто-нибудь еще, считающий себя слишком умным, угодил в ту же ловушку, что и Дорфер. Он, как и вы, игнорировал статьи закона и запросы прокуратуры. Хотел быстрее продвинуться с расследованием, часто используя незаконные средства.

– Но вы тоже так поступаете! – воскликнула Сабина, вспомнив их совместное дело.

– Да, но с ма-а-аленькой разницей: я знаю, что делаю, потому что у меня на пятнадцать лет больше опыта, чем у вас обоих вместе.

– Лежите спокойно! – приказала Акико.

– А-а-а-а.

– Хотите услышать мою теорию?

– Нет, – прохрипел Снейдер, – но боюсь, вы все равно мне ее расскажете.

Акико перестала массажировать, когда Снейдер сел. Он схватил белый халат, который висел на спинке стула, и накинул его. Затем требовательно взглянул на японку, и та исчезла в соседней комнате, закрыв за собой дверь.

Снейдер выставил три пальца.

– Сформулируйте…

– Да, я знаю – в трех простых предложениях. – Сабина села на стул рядом с письменным столом Снейдера. На нем лежали телефон, связка ключей, служебный пропуск и отдельно ключ с брелоком, на котором значилось: «Частный архив».

– Вы знакомы с делом о каннибализме? – спросила Сабина.

– Его вел Бессели, но я знаю факты.

– Хорошо. Все три убийства – «Многоножка», на Ваттовом море и случай каннибализма – случились с промежутком в год. Если за ними стоит серийный убийца, то он всегда использует один и тот же метод.

– Неверно! Каждый раз это были различные методы: выбор жертвы, подготовка убийства, место преступления и способ расправы, – исправил ее Снейдер.