Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Клара лжет. Она написала те мейлы, а затем удалила их с сервера.

– Ей было тогда десять.

– Ну и что? Сегодня девятилетние бродят по Интернету и взламывают базы данных.

– Но не Клара.

– Почему вы ей верите, собственно говоря? – спросил Хаузер.

Они подошли к кофейному автомату в конце коридора.

– Если бы она солгала, то ее пульс ускорился бы, щеки покраснели, и она невольно начала бы потеть.

– Может, вы просто не заметили эту реакцию? – предположил Хаузер.

– Возможно, – согласилась Мелани. – Но Шейла бы заметила. Однако ее голова все это время спокойно лежала на коленях у девочки, и она даже ухом не повела.

Хаузер молчал. Против собачьих инстинктов ему нечего было возразить.

– Тогда кто же писал те мейлы?

– Я не знаю. Мать девочки была в тот момент уже мертва. Может, приемный отец?

Телефон Хаузера зазвонил. Он ответил, но завершил разговор спустя всего несколько секунд.

– Это из отдела криминалистической техники.

«Наконец-то обнаружили магнетрон в компьютере Ингрид?»

– Они установили последний узел IP-адреса, с которого Мишель под конец отправляла свои мейлы. Как и предполагалось, это не интернет-кафе, а широкополосный сервер Телекома.

Мелани ненавидела этот технический язык.

– И что это означает?

– Роутер находится в Нойвальдегге.

– Значит, адрес, с которого были отправлены эти мейлы, тоже должен находиться в Нойвальдегге, – сделала она вывод. – Возможно, даже недалеко от того места, где Клара была похищена.

«Или недалеко от ее родительского дома».

Мелани задумалась.

– А у нас есть хоть один штатный психолог?

– Хоть один? Да здесь их полно.

– Я имею в виду, по-настоящему хороший, который проводит сеансы гипноза в глубоком трансе?

– Да, но зачем?

– Брайншмидт дал согласие на терапию для Клары. Я предложу Кларе упражнение на расслабление. Затем мы снова ее допросим.

30

Утро прошло быстро. Они рассматривали психологические аспекты похищения в экстремальных условиях, и при этом даже использовали магазины с холостыми патронами. Тина чувствовала себя как рыба в воде. И с честью подтвердила свое звание «спортивный стрелок».

Во время обеда Сабина никак не могла выбросить из головы слова Снейдера. «И нет – это убийство, о котором только что стало известно, не вписывается в схему». Почему он это сказал? Она за рекордное время проглотила еду, проникла в архив с чип-картой Снейдера и минут пять провела за компьютером с системой обработки запросов. Оттуда она скопировала на свою флешку все имеющиеся на данный момент данные по делу «Человека-лошади». Среди материалов находился видеофайл размером два гигабайта. Когда на флешке не осталось свободного места, Сабина вытащила ее из гнезда и улизнула из архива.

До следующего курса оставалось сорок минут, поэтому она отправилась к себе в комнату. Пока ноутбук загружался, сварила чашку кофе и открыла балконную дверь. Солнце было в зените и палило на территорию кампуса. За вертолетной площадкой был виден бассейн, где группа студентов тренировала погружение в воду с аквалангами.

Сабина села с кофе и ноутбуком на балконе и принялась изучать файлы с флешки. Материалов по делу было еще не так много. Прошлой ночью семидесятипятилетний мужчина упал в обморок в старой части Нюрнберга и скончался еще в карете скорой помощи в пешеходной зоне.

Сабина задавалась вопросом, по какой причине к такому происшествию подключили БКА и почему Снейдер уехал в такой спешке. Либо смерть оказалась необычной, либо умерший был знаменитостью. В документах она наткнулась на имя Хорст Эккер. Венец. В личном деле умершего значилось, что он был членом запрещенного конституционным судом Австрии движения «Стоп иностранцам». Хорст Эккер по уши завяз в коричневом политическом болоте Австрии. Что этот мужчина искал в Нюрнберге?