Лунный камень - Уилки Коллинз (1992)

Она вскочила на ноги со стоном. Она попеременно глядела то на тетушку, то на мистера Годфри с таким безумным видом, что я, право же, подумала: уж не сошла ли она с ума?

— Не говорите со мной! Не дотрагивайтесь до меня! — воскликнула она, отшатываясь от нас всех, словно загнанный зверь, в дальний угол комнаты. — Это моя вина! Я должна исправить ее! Я принесла в жертву себя — это мое право. Но видеть, как гибнет невинный человек, хранить тайну, разрушая ему жизнь? О господи! Это слишком ужасно! Я не могу этого вынести!

Тетушка приподнялась со стула и вдруг снова села. Она окликнула меня слабым голосом, указав на флакон в своей рабочей корзинке.

— Скорей, — шепнула она, — шесть капель с водой. Чтобы Рэчель не заметила!

При других обстоятельствах я нашла бы это странным. Но сейчас не было времени думать, — нужно было дать лекарство. Милый мистер Годфри бессознательно помог мне скрыть это от Рэчель, говоря ей на другом конце комнаты сдержанным голосом:

— Право же, право же, вы преувеличиваете, — услышала я его слова. — Моя репутация слишком безупречна, для того чтоб ее могла погубить такая мимолетная клевета. Все это позабудется через неделю. Перестанем говорить об этом.

Она осталась совершенно нечувствительна даже к такому великодушию. Она вела себя все хуже и хуже.

— Я должна и хочу пресечь эту клевету, — сказала она. — Мама, послушайте, что я скажу. Мисс Клак, послушайте, что я скажу. Я знаю руку, взявшую Лунный камень. Я знаю, — она сделала сильное ударение на этих словах; она топнула ногою в ярости, овладевшей ею, — я знаю, что Годфри Эбльуайт невиновен ! Ведите меня к судье, Годфри! Ведите меня к судье, и я присягну в этом!

Тетушка схватила меня за руку и шепнула:

— Загородите меня от них минуты на две. Не допускайте, чтобы Рэчель увидела меня.

Синеватый оттенок, проступивший на лице ее, ужаснул меня. Она увидела, что я испугалась.

— Капли поправят дело минуты через две, — шепнула она и, закрыв глаза, стала ждать их действия.

Покуда это продолжалось, я слышала, как милый мистер Годфри кротко возражал:

— Ваше имя не должно быть связано с такими делами. Ваша репутация, возлюбленная Рэчель, слишком чиста и слишком священна для того, чтобы с нею можно было шутить!

— Моя репутация! — Она разразилась хохотом. — Меня обвиняют, Годфри, так же как и вас. Лучший сыщик в Англии убежден, что я украла свой собственный алмаз. Спросите его мнение, и он вам скажет, что я заложила Лунный камень в уплату своих секретных долгов!

Она замолчала, перебежала в комнату и упала на колени у ног матери.

— О, мама! мама! мама! Я, должно быть, сумасшедшая, не правда ли? Не открыть истины даже теперь !

Она была так возбуждена, что не заметила состояния своей матери. Она опять вскочила на ноги и в одно мгновение очутилась возле мистера Годфри.

— Я не позволю, чтобы вас, не позволю, чтобы какого-нибудь невинного человека обвинили и обесчестили по моей вине. Если вы не хотите повести меня к судье, напишите сейчас заявление о вашей невиновности, и я подпишу его. Сделайте, что я говорю вам, Годфри, или я напечатаю об этом в газетах, выбегу и стану кричать об этом на улицах!

Мы не станем уверять, что слова эти были внушены угрызениями совести, — мы скажем, что они были внушены истерикой. Снисходительный мистер Годфри успокоил ее, взяв лист бумаги и написав заявление. Она подписала его с лихорадочной торопливостью.

— Показывайте это везде, не думайте обо мне, — сказала она, подавая ему бумагу. — Боюсь, Годфри, что в мыслях моих я не была к вам до сих пор справедлива. Вы не такой эгоист, вы гораздо добрее, чем я думала.

Приходите к нам, когда сможете, и я постараюсь загладить ту несправедливость, с которой обошлась с вами.