Лунный камень - Уилки Коллинз (1992)

Она вскочила с постели и смертельно побледнела. У нее, очевидно, вертелась на языке прежняя необузданная дерзость. Но она сдержала себя; снова опустила голову на подушки, подумала с минуту, а потом произнесла замечательные слова:

— Я никогда не выйду за мистера Годфри Эбльуайта .

Пришла моя очередь вскочить при этих словах.

— Что вы хотите сказать? — воскликнула я. — Этот брак считается всеми нашими родными решенным делом.

— Мистера Годфри Эбльуайта ожидают сюда завтра, — сказала она угрюмо. — Подождите, пока он приедет, и вы увидите.

— Но, милая Рэчель…

Она позвонила в колокольчик, висевший у ее изголовья. Персона в чепчике с лентами появилась в комнате.

— Пенелопа, ванну!

Отдадим ей должную справедливость. При тогдашнем состоянии чувств моих она отыскала единственный возможный способ принудить меня уйти из комнаты!

Ее ванна, сознаюсь, была выше моих сил.

Она спустилась к завтраку, но ничего не ела и почти все время молчала.

После завтрака она бесцельно бродила из комнаты в комнату, потом вдруг опомнилась и открыла фортепиано. Музыка, которую она выбрала для своей игры, была непристойного и нечестивого рода и напоминала те представления на сцене, о которых нельзя подумать без того, чтобы кровь не застыла в жилах. Я тайком разузнала, в котором часу ожидают мистера Годфри Эбльуайта, а потом спаслась от этой музыки, ускользнув из дому.

Очутившись одна, я воспользовалась этим случаем, чтобы навестить двух моих местных друзей. Это было неописуемое наслаждение, снова чувствовать себя занятой серьезным разговором с серьезными людьми! Бесконечно подбодренная и освеженная, обратила я стопы мои назад, чтобы поспеть как раз к тому времени, когда ожидался гость. Я вошла в столовую, всегда в это время пустую, — и очутилась лицом к лицу с мистером Годфри Эбльуайтом!

Он не сделал никакой попытки убежать. Напротив, он подошел ко мне чрезвычайно поспешно.

— Дорогая мисс Клак, вас-то я и ждал! Я случайно освободился раньше, чем предполагал, от моих лондонских дел и приехал сюда до назначенного времени.

В его объяснении не чувствовалось ни малейшего замешательства, хотя это была первая наша встреча после сцены на Монтегю-сквер.

— Видели вы Рэчель? — спросила я.

Он коротко вздохнул и взял меня за руку. Конечно, я вырвала бы свою руку, если бы тон его ответа не поразил меня.

— Я видел Рэчель, — сказал он совершенно спокойно, — вам известно, дорогой друг, что она была помолвлена со мной? Но она вдруг решилась взять назад свое слово. Размышления убедили ее, что для нашего обоюдного блага будет лучше, если она возьмет назад опрометчивое обещание и предоставит мне свободу сделать другой, более счастливый выбор. Это единственная причина, на которую она ссылается, и единственный ответ, который она мне дает.

— А что вы сделали с своей стороны? — спросила я. — Покорились?

— Да, — ответил он с самым невозмутимым спокойствием, — я покорился.

Его поведение при подобных обстоятельствах было настолько непостижимо, что я стояла вне себя от изумления, в то время как рука моя лежала в его руке. Смотреть вытаращив глаза на кого бы то ни было — грубо, а на джентльмена — неделикатно. Я совершила оба эти неприличных поступка. И я произнесла, как во сне:

— Что это значит?

— Позвольте все рассказать вам, — ответил он, — и давайте лучше сядем.

Он подвел меня к креслу. Я смутно припоминаю, что он был очень внимателен. Кажется, он обнял меня рукою, чтобы поддержать меня, — хотя не знаю этого наверно. Я была совершенно беспомощна, а его обращение с дамами всегда такое сердечное. Во всяком случае, мы сели. За это я могу поручиться, если не могу поручиться ни за что другое.

Глава 7

— Я лишился прелестной невесты, превосходного общественного положения и богатого дохода, — начал мистер Годфри, — и покорился этому без борьбы.