Тайное место - Тана Френч (2018)

– Ну да. Хотя не думаю. (Я тоже не думал.) Давай посмотрим, что скажет Селена.

Ничего нам Селена не скажет. Это я чувствовал, равно как и то, что именно ей принадлежит ключевая роль в этой истории. Но она так туго обмотана загадками, что мы ни за что сквозь них не продеремся.

– Нет, не Селена, – заключил я. – Джулия.

Конвей вскинулась было, но передумала – с Орлой-то я оказался прав – и кивнула:

– О’кей. Джулия.

Орла стала центром девчоночьего квохтанья в гостиной: она восседала на диване, прижав руку к груди, будто бы задыхаясь от волнения, и наслаждалась всеобщим вниманием. Судя по взбешенному виду Джоанны, Орла уже созналась, что не выбросила ключ. Компания Холли не двинулась с места, но и они глаз не сводили с Орлы.

Из угла за происходящим наблюдала монахиня – светское платье, плат на голове, бульдожья челюсть. Не мешая девчонкам чесать языками, она бдительно следила, в какую сторону повернет их болтовня. Я сначала удивился, отчего это Маккенна передоверила такую важную функцию, но быстро сообразил. Одни девчонки уже вернулись домой, другие – те, что живут в пансионе, – домой позвонили. Телефон Маккенны в любой момент мог взорваться. И она на боевом дежурстве для принятия экстренных антикризисных мер, если что.

Рано или поздно какой-нибудь взбешенный папаша с мохнатой лапой позвонит нашему начальству. Начальство позвонит О’Келли. О’Келли позвонит Конвей и оторвет ей голову.

– Джулия, – объявила Конвей, игнорируя монахиню, – пойдем.

Джулия встала и вышла. Не оглядываясь на подруг.

Их комната была через две двери от Орлы. То же впечатление – хозяйки торопились: двери тумбочек раскрыты, одежда разбросана в беспорядке. Но на этот раз я мог запросто определить, где тут чье место, не разглядывая фотографии у кровати. Ярко-красное постельное белье, оригинальный постер Max’s Kansas City[11]: Джулия. Винтажное лоскутное одеяло, плакат с каллиграфически написанным от руки стихотворением: Ребекка. Мобиль из скрученных блестящих вилок и ложек, свисающий над кроватью, классное черно-белое фото вроде бы со скалой на фоне серого неба, а приглядишься – профиль старика: Холли. И с Селеной Конвей попала в точку: никаких ловушек снов над кроватью, но зато репродукция средненькой старинной картины – единорог склонился над темным озером при свете луны. Конвей поняла, о чем я думаю. Наши глаза встретились, и тень улыбки, понятной лишь двоим, мелькнула между нами. И это было неожиданно классное чувство.

Джулия повалилась на кровать, подоткнула подушки поудобнее, руки заложила за голову. Вытянула ноги – она была в джинсах и ярко-оранжевой футболке с портретом Патти Смит, волосы распущены, – скрестила лодыжки. Удобно и свободно.

– Ну, валяйте.

В этот раз Конвей обошлась без страшных сказок. Просто выудила из сумки прозрачный пакет для улик и держала его двумя пальцами, покачивая, прямо перед носом Джулии. Ждала и наблюдала. Я раскрыл блокнот.

Джулия тянула паузу, вынуждая Конвей подержать пакет подольше, пока она не прочтет название книги.

– Это намек? В смысле, мне следует быть более добродетельной?

– Нам поискать на ней отпечатки твоих пальцев?

– Вы что, всерьез думаете, я читаю такое перед сном?

– Остроумно. Но больше не шути. Мы спрашиваем, ты отвечаешь – понятно?

Тяжелый вздох.

– Нет, вам не стоит искать на ней мои отпечатки, о’кей, спасибо за вопрос. Я читаю про святых только в тех случаях, когда мне это нужно для сочинения. И даже тогда я выбираю кого-то вроде, типа, не знаю, Жанны д’Арк. А не жеманную нудную мямлю.

– Хотелось бы знать разницу, – хмыкнула Конвей. – В другой раз объяснишь. Внутри этой книжки спрятан ключ от двери, соединяющей пансион и главное здание. Который в прошлом году принадлежал Джоанне и ее компании.

Бровь Джулии слегка дрогнула, но и только.

– Какой ужас. Я в шоке.

– Угу. Орла говорит, что это копия ключа, который имелся у вас.