Тайное место - Тана Френч (2018)

Тумбочка Элисон: плойка, косметика и так далее, никаких книг, второго телефона нет. Тумбочка Джеммы: все то же самое плюс пузырек с капсулами – какие-то травы, гарантирующие стройность.

– Мы его допрашиваем, а за дверью кто-то все скребется. Мы уже и на деле сосредоточиться не можем, да? Наконец детектив Моран не выдержал. Он вскакивает – и к двери. И тут О’Фаррелл как взовьется. Как заорет на Морана: “Боже, умоляю, не открывайте дверь!”

Круто у нее получалось, у Конвей. Даже атмосфера в комнате изменилась – в темных углах колыхались тени, светлые вспыхивали тревожными бликами. Орла впадала в транс.

– Но было поздно: Моран уже открывал дверь. Глядим мы с ним – коридор пуст. Абсолютно. И тогда О’Фаррелл как начнет кричать.

Большой гардероб вдоль всей стены. Внутри разделен на четыре секции. Забит яркими шмотками.

– Оборачиваемся мы, а О’Фаррелл раскачивается на стуле, руками за горло держится. И хрипит, как будто его убивают. Сначала мы подумали, что он придуривается, ну, чтобы избежать допроса. А потом увидели кровь.

Стон ужаса вырвался у Орлы. Я старался обыскивать ящики, не прикасаясь ко всяким женским штукам. Лучше бы этим занималась Конвей. Там у них еще и тампоны лежали.

– Много крови, капает между пальцами. И вот он уже на полу, брыкается и воет: “Уберите ее от меня! Уберите ее!” Мы с Мораном такие: Что за хрень? Выволокли его на улицу – а что еще делать, думали, свежий воздух поможет. Орать он перестал, но продолжал стонать, за горло держался. Мы отодрали его ладони, и, клянусь, – Конвей в упор уставилась на Орлу, – я насмотрелась по жизни собачьих укусов. Так вот, на горле О’Фаррелла были следы собачьих зубов.

– Он умер? – пролепетала Орла.

– Нет, подштопали его – и вперед.

– Собачка была крошечная, – сказал я, роясь в лифчиках. – Серьезно поранить не могла.

– После того как врач его перевязал, – продолжала Конвей, – О’Фаррелл раскололся. Признался во всем. Когда его уводили в наручниках, он все еще стонал: “Уберите ее от меня! Не подпускайте!” Взрослый мужик, а канючил – слушать стыдно.

– Дело так и не дошло до суда, – добавил я. – Парень угодил в психиатрическую клинику. И до сих пор там.

– Ой, мамочки, – выдохнула Орла, схватившись за сердце.

– Так что, – многозначительно сказала Конвей, – когда Маккенна утверждает, что привидений не существует, вы уж нас простите, если мы посмеемся.

В гардеробе ничего необычного, во всяком случае на первый взгляд. Куча шмоток – эти четверо запросто могли открыть свой собственный аутлет “Аберкромби & Фитч”. В карманах одежды на вешалках тоже пусто.

– Мы не утверждаем, что Элисон действительно видела призрак Криса Харпера, – поддакнул я. – Не стопроцентно.

– О господи, нет, конечно, – поддержала Конвей. – Она вообще могла все выдумать.

– Ну, – я рылся в обуви, – руку-то она не выдумала. – И внизу в гардеробе тоже ничего.

– Ну это да. Но у нее могла быть аллергия и всякое такое, мало ли. – Конвей неубедительно пожала плечами. – Я что хочу сказать – если бы я знала что-нибудь, имеющее отношение к делу Криса, и скрывала это, я не стала бы сегодня вечером выключать свет.

Я набрал номер, с которого пришло сообщение. Все телефоны в комнате молчали. Никаких звонков ни из-под кровати, ни из кучи одежды, которую я не стал перебирать.

– Не хочется признавать, конечно, – я весь передернулся, обернувшись, – но я бы тоже.

Орла нервно озиралась, заметив вдруг и темные углы в комнате, и вечерние тени. Она по-настоящему испугалась.

Конвей со своей байкой попала в самую точку. И Орла не была ее единственной целью. История про страшный призрак собаки, насколько Орла сумеет ее воспроизвести, уже через полчаса облетит весь четвертый год.