Тайное место - Тана Френч (2018)

На следующий день, лежа на узкой кушетке в медицинском кабинете, прислушиваясь к медсестре, которая напевает Майкла Бубле и заполняет бланки за своим столом, Бекка ощущает, как дикий холод ключа прожигает ее ладонь, и чувствует запахи лесной чащи, и лисьей шерсти, и ягод, и ледяных звезд.

Еще до отбоя они разложили на кроватях одежду и начали облачаться. Многослойно – ночь ясна и морозна. Фуфайки, толстые джинсы, а пижамы поверх всей этой амуниции, вплоть до нужного момента. Пальто затолкали под кровати, чтобы не греметь вешалками и не скрипеть дверцами гардероба. Угги выстроились в ряд у дверей, чтобы не копаться и не терять времени.

История обретает плоть, это словно игра, эксцентричная ролевуха, где им вручат игрушечные мечи и нужно будет сокрушить воображаемых орков. Джулия напевает “Порочный роман”, виляя бедрами и размахивая джемпером, как дерзкая стриптизерша; Селена вращается в вихре собственных волос; Холли присоединяется к ним с парой легинсов на голове. Они чувствуют себя глупо и дурачатся, чтобы отвлечься от ощущения неловкости.

– Так нормально? – спрашивает Бекка, раскинув руки.

Остальные замолкают и смотрят на нее: темно-синие джинсы и темно-синее худи, раздувшееся почти в шар из-за множества поддетых вниз кофточек, капюшон затянут так, что только кончик носа торчит наружу. Девчонки прыскают.

– Ну? – настаивает Бекка.

– Ты похожа на самого толстого в мире грабителя банков, – стонет Холли, и подруги киснут от смеха.

– Ты стала в два раза больше, – сумела выдавить Селена. – Ты вообще двигаться можешь в этом наряде?

– И видеть? – уточняет Джулия. – Нам ведь нужно, чтобы ты могла проскользнуть по школе, не стукаясь об стены.

Холли изображает, как неуклюжая Бекка ковыляет на ощупь по коридору. Они заходятся тем смехом, который не унять, даже когда уже задыхаешься и живот сводит судорогой.

Бекка покраснела. Повернулась спиной к подружкам и попыталась стянуть худи, но молнию заело.

– Бекс, – утешает Селена, – мы же просто шутим.

– Да ладно.

– О господи. – Джулия закатывает глаза, ловя взгляд Холли. – Не парься.

Бекка продолжает дергать молнию, пока на пальцах не отпечатываются глубокие вмятины.

– Если это просто грандиозная шутка, тогда зачем это все вообще?

Ответа нет. И веселье мгновенно стихает. Они косятся друг на друга, стараясь не встречаться глазами.

Ищут способ похоронить вообще эту идею. А что, если просто затолкать одежду обратно в шкаф, выбросить ключ и никогда больше не возвращаться к этому? И краснеть всякий раз, как вспомнят, как едва не сделали из себя последних идиоток. Им просто нужно, чтобы кто-то сказал это первым.

Потом одна из старост второго этажа распахивает дверь их комнаты, рявкает:

– Прекратите уже свои лесбийские забавы, хорош, отбой через пять секунд, переодевайтесь! Или я напишу на вас докладную! – И опять шваркает дверью, оставив их с открытыми ртами.

Она даже не заметила, что по всем кроватям разложена верхняя одежда и что Бекка похожа на надувного взломщика. Еще мгновение все четверо таращатся друг на друга, а потом дружно падают на кровати и визгливо хохочут, зарывшись лицами в подушки. И наконец-то осознают, что они действительно решились.

Когда гасят свет, они лежат в постелях, как хорошие девочки, – на случай, если староста вернется и окажется на этот раз более внимательной. Но вот отзвонил колокол, игривое настроение постепенно испаряется. И проступает нечто иное.

Они никогда прежде не прислушивались к звукам засыпающей школы, во всяком случае, не так – навострив уши, как дикие животные. Сначала отрывочные шумы: смешки из-за стены, чей-то визг, шлепанье тапок – кто-то бежит в туалет. Потом звуков все меньше, они все реже. А потом наступает тишина.

Часы на главном здании бьют час, Селена садится на кровати.