Страх - Франк Тилье (2016)

— Превосходно. А мы тем временем займемся экспертизой скелета, завтра же я сам отдам его на антропометрический анализ.

Она кивнула.

— Что касается Николича, то он наверняка в руках наших коллег из Реймса, — продолжил Белланже. — Наткнуться на такую сеть — чертовски шикарный подарок для них. Руку дам на отсечение, что они перетянут одеяло на себя, особенно перед прессой. И им не составит большого труда забыть про взявшуюся ниоткуда «высокую красивую незнакомку», которая преподнесла им этого подонка на блюдечке.

Он произнес эти слова непринужденным тоном, быть может, чтобы скрыть свое смущение. Камиль ответила ему робкой улыбкой.

— Еще раз спасибо, — сказала она просто.

— Нам всем приходилось нарушать правила в какой-то момент… — сказал Белланже.

Шарко закашлялся. Уж он-то в некоторые моменты своей карьеры не просто нарушал их, а буквально проламывал.

— Это часть работы, которая создает невероятные встречи.

На этих словах капитан полиции раскрыл свою папку.

— Теперь наш черед. Выкладываем все, что собрали на Луазо, а потом вместе подведем итог насчет Флоресов. У меня предчувствие, что благодаря нашим двум расследованиям многое срастется и мы продвинемся. Но сначала перекур, даже если я один буду курить.

40

Выкурив сигарету, Николя поведал их историю с самого начала, с находки в карьере Сен-Леже-о-Буа и вплоть до выхода на Даниэля Луазо. Люси делала заметки, закрепляя все в памяти, и ее лицо выражало то возбуждение, то отвращение. По рукам пошли фотографии: послание в карьере, послание в заброшенном доме в лесу Алат, картины Рембрандта…

Настал черед Франка ознакомить собравшихся с итогами своей командировки на запад, встречи с Фулоном, а потом с Лесли Бекаро. Он рассказал об открытых и закрытых форумах murderabilia, о заповедном месте под названием Стикс, таящемся где-то под парижским клубом садомазо. Очень серьезный след, который, очевидно, надо будет разрабатывать.

Камиль впитывала эти слова, с каждой минутой все глубже погружаясь в ужас и отвращение. Люси заметила, как часто она безотчетно прижимала ладонь к груди или к шее на уровне сонной артерии естественным, привычным жестом. Словно ловила каждое биение сердца. Можно было подумать, будто она их считает.

Николя Белланже тоже отмечал слова, обводил их кружками на белых листках. Четыре мозга работали сообща, анализировали, тянули за разные нити. Шеф группы направлял возникавшие вопросы в единое русло и наконец решил, что пора приступить к обобщению и снять вопросы.

— Первая ниточка, за которую надо потянуть, — это история с двенадцатью девушками. Можно сказать, что тут мы располагаем началом и концом цепочки, а значит, за это и надо браться в первую очередь.

Он положил рядом две фотографии: одну, добытую Камиль, на которой девушка-воровка входила в дом. И другую, которую отправил Даниэлю Луазо некий КП во вложении: отрезанная, обритая наголо голова на стальном столе.

С одной стороны, жизнь, с другой — смерть в самом мрачном своем наряде.

Камиль была поражена, удар пришелся прямо в душу. Она думала о девушке из своего кошмара, запертой, напуганной… Вид отрезанной головы уменьшал надежду найти девушку живой.

— Николич, серб по национальности, привозил цыганок из Восточной Европы и продавал Даниэлю Луазо, примерно одну-две в месяц. Как нам сказала Камиль, цена варьировалась в зависимости от их группы крови. Только группы В и АВ.

— В и АВ? — переспросила Люси. — Если память мне не изменяет, с этих букв начинается каждая татуировка.

Список татуировок пошел по кругу. Люси оказалась права. Так что их смысл наконец частично прояснился.

— Группы В и АВ — самые редкие, — сказала Камиль. — АВ имеют меньше трех процентов населения, В — меньше десяти. Я это знаю, потому что у меня самой группа крови В. Луазо искал девушек с редко встречающимися группами. Поэтому Николич отбирал их заранее.