Страх - Франк Тилье (2016)

— Так и надо. Мне нужно, чтобы все происходило быстро, — призналась она. — Да к тому же ты здесь, в двух тысячах километров от своего дома… ведь не только же ради эскалопа из меч-рыбы… — Она положила руку на свое сердце. — Если ты не против любви втроем.

Когда они пришли в номер, Камиль прижала его к стене и покрыла поцелуями. Она была удивлена собственными поступками и порывами, но решила ни о чем не думать, всего лишь увлечься своими чувствами и не строить планов на будущее. Она расстегнула ему рубашку, он хотел снять с нее тунику, но она остановила его руку:

— Нет.

Камиль толкнула его на постель, и он не сопротивлялся, когда она резким жестом сорвала с него брюки. Она прижалась к нему, стала тереться о него. Николя тяжело задышал, хотел раздеть ее, но она всякий раз сопротивлялась. Она встала, задернула плотные шторы и погасила свет.

Потом на ощупь вернулась к краю постели, оставляя за собой на полу свою одежду.

Она оседлала его, повернувшись к нему спиной. Николя закрыл глаза, позволил увлечь себя ритмичному движению взад-вперед. Толчки вырывали его из постели, вели к границам наслаждения, словно яростные волны. Наконец он приподнялся, прижался взмокшей от пота щекой к спине своей возлюбленной и, воспользовавшись тем, что оргазм ослабил ее оборону, скользнул руками к остроконечным грудям. И немедленно почувствовал давление на каждом из своих запястий.

— Нет!

Он сопротивлялся, она опрокинула его на постель и повернулась к нему лицом. Удерживала его руки за головой, подавляя его всем своим весом. Это стало схваткой, битвой за наслаждение. Их груди вздымались одновременно, дыхание перемешивалось. Прильнув к ней, Николя ощутил неровности ее шрамов. Что-то шероховатое, бугорчатое и вместе с тем приятное, странное и таинственное. Содрогнувшись, Камиль откинула голову назад и множество образов пронеслись чередой в ее голове, словно это был сон наяву. Хороводы детей, танец по кругу, песок, вздуваемый ветром. Кричавшие девушки с обритыми головами.

Сердце колотилось о ребра, оглушительно грохотало, барахталось, боролось изо всех сил, словно дьявол, сидящий в ней. Она плакала и смеялась одновременно, была счастлива и несчастна, а в это время Николя, тоже достигнув наслаждения, вонзал ногти ей в спину. Совершенно выдохшись, Камиль рухнула рядом с ним на живот.

Николя повернулся к ней и нежно погладил ее затылок:

— Я бы хотел тебя видеть.

— Невозможно.

— Невозможно? Почему? Ты имеешь в виду шрамы после твоей операции? Это же ерунда. Они часть тебя, и ты не должна их стыдиться.

Он говорил успокаивающим, ласковым голосом. Камиль хотелось прижаться к нему, но она сдержалась. Она слишком боялась влюбиться. Она и без того уже так боялась умереть.

Встав, она нагнулась, протянула наудачу руку к вороху одежды, выудила оттуда майку, надела. Потом зажгла свет и села на край постели. Запустила маятник метронома, который стал раскачиваться, издавая равномерное тиканье.

— Тебе лучше уйти в свой номер…

— Почему?

— Так будет лучше.

— Ты уверена?

— Мне жаль, Николя, но я бы хотела остаться одна. Увидимся завтра.

Николя заметил тушь, которая растеклась под ее глазами и по щекам. Хотел было подойти к ней, но решил, что лучше оставить ее в покое.

— Как хочешь. Во всяком случае, надеюсь, что не сделал ничего плохого.

— Нет, Николя. Ни в коем случае не думай так. Это для меня был… чудесный момент. И это гениально, что ты приехал сюда ко мне. В самом деле гениально.

Камиль захотелось все ему рассказать. Признаться, что она умирает и что почти не осталось надежды. Что однажды она упадет и уже больше никогда не встанет. Но ей не хватило ни смелости, ни силы.

Николя оделся, глядя на метроном, поцеловал Камиль в последний раз и, перед тем как выйти, добавил: