Синдром Е - Франк Тилье (2017)

– Да, и они тоже. На самом деле заббалеен больше ста тысяч, и собраны они в восьми трущобных кварталах столицы. Каждый день рано утром мужчины и дети постарше уходят из своих бидонвилей в Каир с тележками, чтобы собирать городские отходы. Женщины и маленькие ребятишки потом сортируют этот мусор, после чего отобранное продается перекупщикам, которые, в свою очередь, отвозят товар в местные пункты вторсырья. Органические отходы достаются свиньям, и вообще дело поставлено хорошо: девяносто процентов отбросов тем или иным способом перерабатывается или используется повторно. С точки зрения экологии модель была бы превосходна, если бы только не соседствовала с крайней нищетой. Наша миссия – внушить этим людям, что они – люди.

Шарко обернулся, посмотрел на фотографию, висящую за спиной директора больницы:

– Кажется, это сестра Эмманюэль?[17]

– Верно, она. Центр «Салам» был построен в семидесятых. В переводе с арабского «салам» означает «мир».

– Мир…

Шарко достал в конце концов из кармана фотографию одной из жертв и показал доктору:

– Этому снимку больше пятнадцати лет. Девушка, Бусайна Абдеррахман, приходила сюда, к вам.

Директор больницы вгляделся в снимок, лицо его омрачилось.

– Бусайна Абдеррахман… Никогда не забуду эту девочку. Ее тело было обнаружено в пяти километрах отсюда, чуть севернее, на плантации сахарного тростника. Это было… было…

– В марте девяносто четвертого.

– В марте девяносто четвертого, да… Помню, как это было ужасно. Бусайна Абдеррахман жила с родителями в квартале Эзбет-эль-Нахль, рядом со станцией метро, по другую сторону бидонвиля. Днем ходила в христианскую школу Святой Марии, по вечерам подрабатывала в ювелирной мастерской – трудилась там по нескольку часов каждый вечер. Но скажите, ведь сюда уже приходил один полицейский, правда довольно давно, его звали…

– Махмуд Абд эль-Ааль.

– Да-да, именно Махмуд. Полицейский, такой… как бы это сказать… непохожий на других. Как он поживает?

– Он умер. Тоже довольно давно. Несчастный случай.

Шарко дал доктору время переварить новость и продолжил свои расспросы:

– Можете рассказать мне об этой девушке? Зачем она приходила в больницу?

Доктор провел рукой по сморщенному лицу. Шарко ощущал, что у этого потрепанного жизнью человека какая-то неуловимая аура. То ли доброты, то ли мужества…

– Попробую вам объяснить – если только можно объяснить и понять необъяснимое.

Он встал, подошел к старенькому книжному шкафу и принялся рыться в толстых папках.

– Тысяча девятьсот девяносто третий – тысяча девятьсот девяносто четвертый… Вот!

В мнимом беспорядке всему, оказывается, находилось свое место. Полистав бумаги, доктор вытащил газетную вырезку и протянул ее посетителю. Шарко глянул и вернул:

– К сожалению, я не…

– Ах да, что ж я за идиот! Простите, сейчас расскажу, что тут написано. Это статья из газеты «Аль-Ахали» за апрель девяносто третьего года.

Мозги аналитика уже работали вовсю. Апрель 1993-го – за год до трех убийств. Статья была большая – на целую полосу, иллюстрировали ее снимки, сделанные в школьном классе.

– Тогда, в девяносто третьем, в течение нескольких дней, начиная с тридцать первого марта, в нашей стране отмечался удивительный феномен. С пятью тысячами человек – в основном это были молоденькие девушки – происходило в эти дни нечто весьма странное. В большинстве случаев дело сводилось к внезапному, прямо на уроке, приступу страшной головной боли, заканчивавшемуся потерей сознания на минуту или две. Никаких предвестников этой головной боли не было. Девушек немедленно отвозили в ближайшие больницы, делали им анализы, анализы ничего не показывали – и их отпускали домой.

Врач потыкал пальцем в висевшую позади него карту Египта, указывая на несколько точек в разных местах.