Дудочка крысолова - Елена Михалкова (2010)

От визга, раздавшегося над ней, она выронила ножницы. Отпустив ее горло, Гитарист зажал двумя руками рану и повалился на бок, визжа так пронзительно, что у нее заложило уши. Она поползла к двери, за которой горел свет, к спасительной двери, которую можно было захлопнуть за собой, оставив визжащее чудовище в ковровой клетке. Ей оставалось доползти совсем немного, и она вскочила на трясущиеся и подгибающиеся ноги, как будто они были не настоящие, а кукольные – тряпичные мешочки, из которых высыпали наполнитель и вынули железный стержень. Она даже успела сделать несколько шагов по ковру, засасывающему ее, словно песок.

Он навалился на нее сзади в тот момент, когда она вцепилась в косяк. Алька заорала изо всех сил, но ее стащили вниз, заломили руки за спину и, пыхтя, обмотали их чем-то – кажется, той самой веревкой, от которой она так отчаянно избавлялась. Она продолжала кричать и брыкаться, но сунутый в рот кляп заставил ее замолчать. Что-то прижало к полу ее волосы, и, скосив глаза, Алька убедилась, что убийца поставил на нее сверху стул – так, чтобы она лежала между его ножками. Теперь она не могла повернуть голову – острая боль мешала ей.

Мимо нее прошли ноги в полосатых черно-серых носках – эти дурацкие полоски так прочно засели у нее в голове, как будто от них зависела ее жизнь. Он даже не стал закрывать за собой дверь, и Алька видела угол коридора, стыки плинтуса и край деревянного прямоугольника с какой-то изогнутой железной палочкой сверху – она никак не могла понять, что это за штуковина. Отчего-то ей показалось, что это очень важно – понять, что же у него в коридоре; что это за странная вещь, назначение которой ей не удается определить. Алька повернула голову совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы она увидела недостающую деталь, сказавшую ей о том, что же за предмет находится перед ее глазами.

Это была мышеловка. И Алька ни на секунду не усомнилась в том, что в ней есть пойманная мышь.

* * *

Когда все стали расходиться, Сергей поймал Илюшина за рукав рубашки.

– На пару слов, Макар…

Почти силком он вытащил его за собой в коридор, довел до стрельчатого окна, взглянув с раздражением на стоящие рядом две статуи обнаженных женщин – все-таки этот театр с декорациями его изрядно достал. «Статуи… Бредовая идея! Здесь-то они зачем, в административном корпусе?!» В руках правой статуи был наклоненный кувшин, исчерченный какими-то символами, а левая придерживала сосуд, похожий на ночную вазу.

– Товарищи, вы сами себя задерживаете… – бодро начал Макар с интонациями Жванецкого, но Бабкин перебил его:

– Вот что, ты мне мозги не полощи и невинность не изображай.

– Ни в коем случае не претендовал…

– Вот и не претендуй. Лямин тебе правильный вопрос задал. Макар, на черта ты собираешься выслеживать девку? Дураку ясно, что это бессмысленно!

– То, что тебе очевидна бессмысленность некоторых моих действий, – чопорно сказал Илюшин, – ни в коем случае не означает, что они действительно бессмысленны.

Бабкин бессильно выругался: поведение напарника яснее ясного говорило о том, что тот уперся и не желает признавать ошибочность своих поступков.

– Если это все рациональные предложения, то я пошел. – Макар сделал движение в сторону. – Меня ждут юноша Крупенников и девица Рокунова.

Сергей собрал в кулак все свое терпение.

– Девица Рокунова, – почти нежно проговорил он, – тебя не ждет. Ты за ней охотишься только потому, что она тебя провела. А ты же у нас самолюбивый, как… как…

– Как Наполеон, – подсказал Илюшин.