Ловец - Надежда Мамаева (2018)

Вот с последним утверждением старухи я была не согласна: от воспаления легких и мастита вполне себе славно помирали. А вырез красного платья Марлен, доходивший до талии, не оставлял ни единого шанса сыграть в ящик здоровой. Модист, сотворивший этот дизайн, не иначе руководствовался принципом: «Да здравствуют ангина и пневмония».

— Я это не надену, — поддержала я Марлен.

Красотка тут же выхватила из рук Фло блестящую бордовую тряпочку, от которой покраснело бы даже зеркало, не то что я, если бы решилась примерить.

— Да чтоб ты понимала! — уперла руки в бока Фло. — Запомни, девочка, твои доводы тем убедительнее, чем глубже декольте.

— Тут это самое декольте перешло прямиком в разрез на юбке, — я решила отстаивать свои убеждения до конца.

Марлен же, вернув себе подарок, уже более спокойно уточнила:

— А что, действительно все так паршиво?

Я кивнула:

— Ну да. Это примерно как если бы тебе подарили дорогущее бриллиантовое колье в тысячу карат, а ты его потеряла почти сразу же, — я постаралась, чтобы сравнение было максимально понятно для девушки из кабаре.

— Засада, — красотка задумалась, а потом, включив форсаж, умчалась к себе с криком: — Я сейчас.

Фло не успела ничего сказать, как блондинка уже вернулась, держа в руках другой наряд. Зеленое платье в пол с белым воротничком.

— Вот. Это мое платье для раскаяния, — она торжественно развернула его во всей красе, держа за плечики.

В меру скромное, вроде бы закрытое, но в то же время не глухое, оставляющее для взора шею и линию плеч, с белыми манжетами, как у гимназисток.

— Держи. Только смотри, не испорти.

На мой недоуменный взгляд Марлен пояснила:

— Это за то, что не стала брать красное, — тут она ревниво зыркнула на Фло. — Когда просят, а не берут силком, я завсегда помогу.

Старуха лишь хитро усмехнулась, и я поняла, что Фло просчитала все заранее. И этот спектакль с красным непотребством был затеян ею с единственной целью: чтобы Марлен сама, добровольно отдала то, что нужно было старой хозяйке.

Спустя полтора часа я шла по коридору школы причесанная, в «покаянном» платье Марлен и сжимала вспотевшие ладони.

Зак ждал меня у дверей в приемную, а в руках у него был злополучный талмуд.

Я подошла, не зная, с чего начать разговор. Зато куратор, похоже, в таких делах уже поднаторел, поскольку протянул мне злополучную книженцию отточенным жестом со словами:

— По-моему, это ваше.

Я медленно начала заливаться краской, но руки к пропаже все же протянула.

Мы так и замерли. Он держал книгу с одной стороны, я — с другой.

— Я обнаружил ее сегодня на подоконнике в коридоре, — начал Зак, глядя мне в глаза, — она возмущенно шелестела страницами, отчаянно отбивалась от учеников, норовя схлопнуться и оттяпать руку любому, кто попробует взять ее в руки.

Надо ли говорить, что после его слов желание взять талмуд обратно резко поубавилось.

— А ты не знала, что магические книги могут за себя постоять?

— Нет, — до этого момента я думала, что краснеть сильнее — уже некуда. Но я ошибалась. Определенно, по пунцовости я превосходила сейчас кораллы.

— Многие из магических учебников безопасны лишь для своих хозяев, будь те постоянными или временными, — смилостивился Зак, а потом добавил — Ну теперь ты это точно знаешь. Кстати, твоя книга на тебя обиделась. Так что теперь тебе придется ее долго уговаривать, чтобы она открылась на нужной странице.

Я опечалилась окончательно. Зак наконец-то отпустил свой край талмуда, и я прижала учебник к себе. Вот ведь. А с виду такая миролюбивая книжка. Ее и не заподозришь в том, что она способна держать круговою оборону от жаждущих приобщиться к бесплатным знаниям.

Я почувствовала, как талмуд тяжелеет в руках, а края его обложки становятся острыми. Книга мстила, как могла, своей непутевой хозяйке.