Птица в клетке - Таис Сотер (2018)

Да у меня и желания не было использовать эти способности. События на корабле что-то повредили во мне, и теперь любое перенапряжение заканчивалось жуткой головной болью, а в последнее время — лунатизмом и провалами в памяти. Небольшими провалами: обычно я теряла несколько минут своей жизни, но с каждым разом они становились все более длительными и пугающими. Последний приступ забрал из моей памяти около часа — тогда посреди ночи я неведомым мне образом оказалась на пляже, притом почти в воде: от опасного океана меня отделяла влажная песчаная каемка шириной полметра. После того случая я практически перестала использовать дар, ограничиваясь эмпатией, и приступы немного сократились, так что я не решилась тревожить Алану своими проблемами. Ей и так было непросто: в отличие от меня, страстно бросившейся изучать внешний мир, она, напротив, замкнулась в себе, предпочитая проводить вечера дома. Пожалуй, только работа доставляла ей удовольствие.

Время стремительно приближалось к восьми, и я, почистив зубы и поплескав в лицо прохладной водичкой, начала одеваться. Сначала — белье и свои любимые шорты, а затем, покопавшись в неаккуратно сваленной в шкафу куче вещей, натянула помятую футболку веселенькой расцветки. Настолько широкую и длинную, что шорты из-под нее не были видны.

Алана мой внешний вид не оценила, проворчав, что я больше похожа на подростка, чем на взрослую женщину. Особенное ее неудовольствие вызвали мои оголенные ноги и щиколотки, украшенные звенящими браслетами.

— А детям нравится, — заявила я, усаживаясь на заднее сиденье аэрокара.

— Им вообще нравится все пестрое и звенящее. Но меня волнуют не дети, а их родители.

— Им я тоже нравлюсь.

— Вот это меня и беспокоит, — вздохнула Алана, направляя аэрокар в небо. — Особенно папаша того крикливого бутуза. Как там его?

— Оливер?

Кронберг покачала головой.

— Я помню, как зовут ребенка, я про его отца.

— А-а-а, месье Франсуа, — протянула я. Франсуа Женталь происходил родом с Земли. На Вельхо перебрался еще в детстве, но очень любил подчеркивать, что он настоящий француз. Как же он был доволен, когда я впервые назвала его «месье»! — А что с ним не так?

Я удостоилась еще одного осуждающего взгляда.

— Ничего, абсолютно ничего.

По иронии судьбы при посадке на стоянке детского сада мы столкнулись именно с Франсуа. Он тащил на руках сонного и хнычущего Оливера и, увидев нас, необыкновенно обрадовался.

— Эрика, мадмуазель Лана!

Олли тут же перекочевал ко мне на руки и теперь самозабвенно пытался меня укусить, что при почти полном отсутствии передних зубов было непросто.

— Что это с ним?

— Я фыпью фею тфаю крофь и сделаю сфаей! — заявил ребенок.

— Вы что, опять показывали ему старые фильмы ужасов? — я укоризненно покачала головой.

Франсуа виновато улыбнулся.

— Ну, по крайней мере это гораздо лучше, чем когда он вообразил себя оборотнем.

— Да, тогда он постоянно выл и пугал детей. — Вспомнив, я прыснула.

— Эрика, ты опоздаешь, — строго напомнила Алана.

— Да-да, и мне уже пора, — спохватился Женталь, — но уделите еще минутку. Через три дня у нас будет осенний карнавал, очень красивый. Оливер его так ждет, но, боюсь, со мной ему будет скучно! Не хотите ли присоединиться?

В голосе его звучала плохо скрытая надежда.

Этот невысокий, по-лонгийски смуглый мужчина мне нравился, поэтому я с удовольствием составила бы ему компанию вместе с Аланой. Но она предложению не обрадовалась.

— Боюсь, мы будем заняты. Эрика, пойдем, я тебя провожу.

Она потянула меня за собой, оставив позади растерянного Франсуа.

— Послушай, разве ты не встречаешься с тем живчиком с пляжа?

— С Томасом? Нет, мы… Там… все непонятно.