Я плеснула еще мартини в пустой стакан, сделала большой глоток, и вздрогнула, едва не облившись, от пронзительной трели телефона. На экране высветился незнакомый номер. Я протянула руку и тут же отдернула ее обратно. Похоже, я теперь боюсь незнакомых номеров. Но ответить-то все равно придется… Вдруг это кто-то из полицейских? Хотя, с чего бы им звонить мне в столь поздний час. А может, это начальник отдела безопасности? Вспомнил что-то важное и решил дать мне дополнительные инструкции. Во что, черт возьми, превратилась моя жизнь?.. Теперь я даже не могу решить, отвечать мне на звонок или нет.

– Да, слушаю, – осторожно сказала я, с удивлением заметив, что язык слегка заплетается. Зря мне казалось, что мартини пьется легко и не дает желанного опьянения. Все-таки он подействовал куда сильнее, чем я представляла.

– Элис, здравствуй.

Пальцы мгновенно похолодели, тело словно прошибло током. Брайан. От хрипловатого знакомого голоса волосы на затылке встали дыбом, а сердце дернулось и заколотилось о ребра. Перед глазами на миг мелькнула белозубая ленивая усмешка, капельки воды на сильном и гибком теле… Дыхание перехватило, в горле моментально пересохло. И я, черт возьми, ничего, ничего не могла с собой поделать! Меня по-прежнему тянуло к нему… Хотя, казалось бы, я знала уже достаточно, чтобы никак на него не реагировать!

– Как прошел день?

Я почти физически ощущала, как трудно ему даются эти слова. Он-то точно знал, как должен был пройти сегодняшний день. Мое решение, мой выбор явно причиняли ему боль, и сердце на мгновение сжалось от какого-то щемящего чувства. Пришлось напомнить себе, что совсем недавно и решение Нэнси он воспринимал так же болезненно, и это дало мне сил почти безразлично ответить:

– Как и планировалось.

Из трубки долго не доносилось ни звука. Так долго, что мне показалось: он отключился, не желая больше со мной разговаривать. Я даже взглянула на экран, ожидая увидеть «вызов завершен», но таймер терпеливо отсчитывал секунды нашего молчаливого разговора.

– Элис… Девочка, – наконец разрезал тишину хриплый голос. – Я боюсь за тебя. Мне кажется, ты в опасности. Ты можешь выбраться из дома? Я уверен, они следят за тобой. Я заберу тебя, где скажешь. Спрячу. Я смогу тебя защитить.

Я слушала его, и слезы ручьями текли по щекам. Как бы я хотела, чтобы сказанное им было правдой! Как бы я хотела, чтобы он был тем, кем казался! Но это, увы, не так.

– Не нужно, – ровно выговорила я, вяло удивляясь, насколько спокойно прозвучал мой голос. – У меня все в порядке, все хорошо. Спокойной ночи, Брайан. Я устала и хочу спать.

Я сама нажала отбой. Торопливо, будто боялась, что если он поговорит со мной так еще немного, то я, вопреки здравому смыслу и голосу рассудка, все-таки сорвусь с места и полечу к нему. Безумие мотылька, увидевшего в ночи фары встречного автомобиля.

Ночь была беспокойной. Я ворочалась, не в силах уснуть. В голове теснились образы, воспоминания, мысли – тяжелые, навязчивые. Перед глазами калейдоскопом всплывали то Нэнси, какой я ее видела в последний раз – замотанная в плед, с трогательно торчащими из-под него шерстяными носками. То укоризненно глядящий Элвис. То жаркие сцены, которые были у нас с Брайаном, и те, которых не было, но могли бы быть…Уснуть удалось только под утро, тревожным нетрезвым сном…