Дикая и опасная - Kирa Стрeльникoва (2017)

— Да не бойся. — Его голос стал совсем тихим, бархатистым, и, черт, похоже, тело лучше меня знало, как реагировать, потому что, пока я суматошно собирала по закоулкам сознания самообладание, оно расслабилось, немного откинувшись на руку Вердена, и ему стало как-то подозрительно жарко.

А я снова испугалась, только теперь совершенно незнакомых ощущений, вытеснивших застарелый страх боли и насилия. Я понятия не имела, что сейчас делать, потому что интуиция, как ни странно, сигналов бедствия и тревоги не подавала. Палец Вердена медленно обрисовал контур моих губ, потом еще раз, и еще, пока я не перестала их сжимать с упорством партизанки, поклявшейся не сказать ни слова проклятым фашистам.

— Просто поцелую, и все. — В шепоте альбиноса отсутствовали привычные самоуверенные нотки, но и слащавой нежности тоже не слышалось, однако слова звучали мягко, успокаивающе. — Не понравится, отпущу…

Его губы коснулись моих, не дожидаясь ответа, я напряглась и одновременно растерялась — что делать-то?! По факту, ведь первый раз целуюсь с кем-то… Непроизвольно стиснула зубы, чутко прислушиваясь к себе и пытаясь уловить отголоски отвращения, понять, нравится мне или нет, и пропустила момент, когда действовать начал Верден. А именно, медленно поглаживать языком, одновременно слегка покусывая, но не пытался покушаться на пространство за зубами и заставить открыть рот. Отметила, что его пальцы уже не держат подбородок, а переместились на затылок, легонько массируя, и все вместе оказалось… неожиданно приятно. Особенно то, что альбинос не переходил границ, не распускал рук, и вообще действовал на удивление осторожно — мелькнула странная мысль, будто на вкус пробовал. Никаких звездочек перед глазами, головокружения или тем паче пресловутых мурашек, как в женских романах, однако я млела от происходящего, расслабившись настолько, насколько это было возможно. Признаюсь, в тот момент Верден усыпил мою бдительность, и страх отступил на задворки сознания, выпустив на первый план доселе незнакомое мне удовольствие. Не знаю, сколько времени вот так пролежала у него на руке, позволяя целовать себя, он отстранился первый.

— Ну? — Верден тихонько рассмеялся. — Не умерла? Мир?

Я выпрямилась, благо меня уже не держали, и встала, одернув халат.

— Перемирие, — коротко взглянула на него, невольно отметив, что мои губы слегка покалывало, и их очень хотелось облизнуть или потрогать пальцем. — Ты не ответил насчет партнерства.

— Сонь, я командиром буду, старшим по званию. — Верден откинулся на спинку скамейки, посмотрев на меня снизу вверх. — Мне придется приказы отдавать и решения принимать те, которые нужно, а не те, которые тебе нравятся, — разъяснил он то, о чем я, в принципе, и так догадывалась. — И тебе придется подчиняться мне.

Ну, понятно, равноправия не дождусь. Я прищурилась и посмотрела на альбиноса еще разок.

— Приручить не пытайся, — отрывисто произнесла, с безнадежностью понимая, что он не отвяжется, с работой так уж точно. — Я не зверек и вестись на твое обаяние не собираюсь.

— О, а я таки обаятельный в твоих глазах? — насмешливо поинтересовался Верден, заложив руки за голову. — Прогресс, однако.

— Да иди ты! — рявкнула я, выведенная из себя невозмутимостью старосты, и рванула дверь коридора, твердо намереваясь пойти спать.

Тоже мне, соблазнитель… Но я могла гордиться собой: один поцелуй не заставил меня тут же растаять и растечься лужицей и броситься в объятия Вердена с криком: «Вася, я ваша навеки!» Страстного желания повторить не испытывала, хотя и врать себе не стала: было приятно и мне понравилось. Ладно, пора на боковую, не хочется завтра на медитации уснуть ненароком. Вот, кстати, сяду назад и посмотрю, чем живут мои одногруппники, заодно цвета аур повторю. Верден сказал, что просто хочет меня? Проверю. Если не врет, будет фиолетовым отсвечивать с зеленоватым — признак экстрасенсорных способностей. Если что другое, тоже увижу.