Дикая и опасная - Kирa Стрeльникoва (2017)

Вот спасибочки, обрадовал. Ладно, фигня война, главное маневры. Я прикрыла глаза и привычно выровняла ритм дыхания — мышцы тут же расслабились, тело стало невесомым, а в голове воцарилась оглушительная тишина и пустота. Не знаю, сколько это длилось и что там Леня делал со своей мистической прогой, но из блаженного состояния, близкого к нирване, меня выдернуло неприятное покалывание в кончиках пальцев, будто несильные удары тока. Резко вздохнула, распахнув глаза и рывком возвращаясь в реальность, и тут же на лоб легла прохладная ладонь Лени.

— Все, все уже, — он снял датчики. — М-да, девочка, как все интересно складывается… — задумчиво протянул молодой профессор. — Да не пугайся раньше времени, — очень точно угадал мою взметнувшуюся эмоцию Леня. — Ща все объясню.

— Я объяснять буду, — перебил Николаич тоном, не допускающим возражений. — Давай Тима проверь.

— Педант и аккуратист. — Леня поморщился. — Бумажкам больше, значит, доверяешь, чем чувствам двух сенсов высшей категории, да?

— Не ругайся при мне непотребными словами. — Николаич назидательно поднял палец. — Работай давай.

Верден так же сел в кресло с такими же датчиками. С ним Леня управился минут за десять. Я покосилась в монитор, но заметила только мелькание разноцветных пятен, и потом из принтера с тихим шелестом вылез листок бумаги.

— Держи, бюрократ. — Леня протянул распечатки и смачно зевнул. — Иди жизни учить, а я спать пойду, пожалуй. Тут еще неделю делать точно нечего. И это, начальству-то докладывать про нее? — кивнул он на меня.

— Не надо пока. — Николаич покачал головой. — Я сам отчет напишу.

— Как скажешь. — Леня пожал плечами. — Все, избавьте меня от вашего присутствия, меня дома пивко с рыбкой ждет и мягкий уютный диван, — с мечтательным видом протянул хозяин лаборатории.

— Алконавт, — беззлобно поддел Николаич. — Смотри, печень потом почистить не забудь, не казенная.

— Обойдусь без сопливых, — таким же легким тоном ответил Леня. — Насмотришься с мое на всяких тестах, тоже алконавтом станешь.

Куратор уже направился к двери и оттуда оставил последнее слово за собой:

— Ты знал, куда шел, так что не бухти. Зато тепло, сухо и мухи не кусают.

Он поспешно вышел за дверь, и мы за ним. Я просто изнывала от любопытства и тревожного ожидания, но куратор молчал, как партизан на допросе, и по пути наверх я спрашивать не рискнула. Тим снова нашел мою ладонь, сжал и не выпускал, время от времени тихонько поглаживая, пока мы не поднялись к кабинету Николаича. Эмоции не трогал, но от такого простого жеста поддержки реально легче как-то становилось. Я тихонько вздохнула: сама себя не понимаю, дожила, мать. Кидает от терния к звездам, то мне рядом с Верденом хорошо и спокойно, когда не ведет себя как самодовольный и наглый идиот, то хочется пристукнуть в темном уголке за все хорошее. И ведь никогда не знаю, с каким Тимом буду иметь дело в следующий момент…

— Ну садитесь, други мои, — задумчиво протянул Николаич, заняв место за столом.

Я только нацелилась на стул, как его занял Верден, но возмутиться мне не дал: потянул за руку, усадил на колени, обнял и замер, приготовившись слушать. Вот и понимай как хочешь. Устраивать разборки на глазах у Николаича не хотелось, да и стыдно потом будет, так что, поставив очередную галочку прочитать Вердену лекцию, как вести себя со мной на людях, тоже переключилась на более волнующую тему.

— Ну, обычно начинают издалека и с хороших новостей, но я сделаю наоборот. — Куратор неожиданно усмехнулся. — Поздравляю, Сонька, ты скрытой сиреной оказалась, — со странной торжественностью сообщил Николаич, и я недоуменно воззрилась на него: что за зверь такой? — Вообще редкий вид экстрасенсорных способностей, и очень опасный, определяется трудно, ибо контролю не поддается, и активизируется только в состоянии сильнейшего эмоционального стресса, — любезно пояснил он, и его слова мне совсем не понравились.