Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

К вечеру этого же дня – четвертного июля – когда мы часа три как вернулись с награждения и поздравили своих подчиненных, прошел тревожный слух, что фронт рухнул и мы снова в кольце. Но как бы то ни было, дивизион и ближайшие части продолжали находиться на своих позициях, ожидая приказа на прорыв из колечка. За последующие два дня приказа мы так и не дождались. Некоторые части начали потихоньку сниматься и, никому не сообщая, уходить в сторону удаляющегося фронта. При этом бросали технику и вооружение. У Филиппова так пропало три батальона из разных частей, а также несколько тыловых подразделений. Только мои бойцы, имея крепкую веру, что их командир что-нибудь да придумает, были на удивление спокойны. А к обеду шестого июля за речкой появились клубы пыли, и через некоторые время перед бродом встали части второго эшелона одной из пехотных дивизий вермахта. А мы всё ждали приказа…

– …так что на данный момент ситуацию мы не контролируем. Шестая армия Музыченко разрезана пополам, большая часть войск оказалась в окружении, малая спешно отходит, пытаясь создать новую линию оборону. Неизвестно, что стало со штабом Шестой армии. По данным авиаразведки в селе, где он располагался, идут уличные бои, – закрыв папку, закончил свой доклад начальник Генштаба и заместитель наркома обороны СССР генерал армии Жуков.

– Что делается для стабилизации Юго-Западного фронта? – спросил Сталин.

– Нам известны места ударов танковых групп противника. На этих направлениях создаются мощные артиллерийские опорные пункты. Развал Юго-Западного фронта произошел из-за того, что часть дивизий не успела занять свои позиции, в результате немцы, свободно переправившись и к обеду третьего июля нарастив группировку, ударили по подходящим дивизиям Шестой армии, смяв их и вырвавшись на оперативный простор. Тут мы этого постараемся не допустить. Товарищ Сталин, прошу выделить два артполка и две противотанковые бригады из резерва Ставки для усиления артиллерийских группировок Юго-Западного фронта.

– Хорошо, товарищ Жуков, вы получите резервы. Однако я попрошу вас лично вылететь в Киев и помочь товарищу Кирпоносу со стабилизацией фронта. Вылетите завтра, а пока все свободны.

Сталин дождался, когда из кабинета выйдут два десятка представителей старшего начсостава РККА и Флота, после чего посмотрел на задержавшегося, после незаметного вышедшим командирам знака, Лаврентия Павловича Берию.

– Докладывайте, что у нас есть нового по Оракулу.

Прочистив горло, Берия поправил несколько листов перед собой и сидя начал доклад:

– Наша группа осназа под командованием капитана Омельченко, как я вам уже докладывал, была благополучно сброшена в районе Ровно двадцать девятого июня. В течение семи дней они встретили более сорока больших и малых групп отходящих к фронту разбитых частей. При опросе на шестой день им попался красноармеец Петлюра, заряжающий противотанковой батареи, которой командовал лейтенант Петров. Данные и словесный портрет совпадают, Петлюра опознал своего командира как попутчика нашего Оракула. К сожалению, при опросе красноармейца выяснилось, что лейтенант Петров погиб на КП батареи, когда на окоп наехал танк противника и начал крутиться, вминая всех, кто там был, в землю. После боя выжило шесть артиллеристов, при отступлении и ночном бое при переходе через шоссе они потеряли связь друг с другом, и подтвердить слова Петлюры никто не может. Капитан Омельченко, имея новые данные, продолжил поиски. Есть свежие сведения. Час назад была получена шифрованная радиограмма. Вот она, – протянул было лист бумаги Берия, но Сталин махнул трубкой, оставаясь стоять у окна:

– Зачитайте сами. А лучше своими словами.