Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

При выходе кивнув знакомому капитану, начальнику особого отдела дивизии, я подхватил под локоть разговаривающего с ним Аделя и шепнул:

– Быстро возвращаемся в расположение.

Мы вышли из землянки и поспешили к машине, укрытой под деревьями.

– Есть новости?

– А то! Горюнов даже не понял, что мне сообщил. Оказывается, наши наваляли немцам.

– И что? Новость, конечно, хорошая, но что нам это дает?

– Резервы, Адель, резервы.

– Ты хочешь сказать, что часть сил, что нас блокируют, снимут? – догадался особист, плюхаясь на пассажирское место нашей «эмки».

– В точку. Они ждут прорыва в сторону нашего фронта, а мы, как все нормальные герои, пойдем в обход.

– Так вот ты почему Максима отправил на разведку за речку!

– Ну да, – коротко ответил я, осторожно, крадучись выезжая на дорогу Авиации над нами пока не было, в основном она действовала в районе прорыва, а войскам, что удерживали нас в кольце, придали только звено штурмовиков.

Работали те с опаской, и хотя батареи Сазанова и Иванова были укрыты и огонь не открывали по моему приказу, немцам все равно доставалось от батареи Индуашвили. Сейчас же немецких самолетов не было – вечер, вот-вот стемнеет.

– Если заметят, опять долбить начнут, – с опаской посмотрев на холмы за речушкой, на которых немцы создали оборону, сказал Адель.

– Знаю. С их позиций просматривается только двести метров. Пока заметят, пока сообщат на батарею, пока огонь откроют, мы уже за лесом будем.

Тот лесочек, в котором ранее дислоцировался дивизион, после двухдневного артиллерийского обстрела фактически перестал существовать. Так что дивизион стоял замаскированным в глубоком узком овраге. А что? Маскировочные сети сверху натянули да все машины под них и загнали. Только батарея Индуашвили для маскировки использовала стога соломы, открывала огонь и перемещалась под другие. Деревне и позициям стрелков тоже изрядно доставалось.

– Какой у тебя план? Ведь он у тебя есть?

– Конечно, но нужно дождаться Бутова. Если все сойдется, как я предполагаю, то мы сегодня же до двенадцати ночи вырвемся из окружения, возможно, даже без стрельбы.

– Рассказать не хочешь? Вместе обмозгуем – как ты там говоришь: одна голова хорошо, а две?..

– …а две уже мутант. Помню я, помню… Смотри, все не успокоятся.

Нас все-таки засекли, и через минуту прошелестевший снаряд поднял столб земли и пламени в ста метрах левее.

– Пристрелочный… Успеем?

– А то. Держись!

Прибавив скорость, отчего машина, жалобно скрипя подвеской, поскакала по разбитой дороге, мы пролетели просматриваемый участок и заехали за лес, уйдя с глаз наблюдателей. Еще три раза вставали султаны от восьмидесятимиллиметровых мин, потом все стихло.

– Проскочили, – улыбнулся Адель.

– Ты не забывай, что нам через пару часов уже всем дивизионом тут ехать, хоть и ночью.

– Так услышат же.

– Есть у меня задумка, как им праздник испортить и оглушить.

– Давай рассказывай, а то меня любопытство гложет.

– Хорошо. Как придем в расположение, там и расскажу. Да и остальным интересно послушать будет, вдруг что умное скажут. Все, приехали. Вылезай давай.

Оставив машину в небольшом распадке, мы бегом преодолели метров двести и скатились в глубокий овраг, закрытый маскировочной сетью.