Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

Хлопнув по плечу Вятку, тискавшего одной рукой немецкий автомат, которыми мы вооружили всех водил, я велел ему трогаться.

Покачиваясь на шпалах и рельсах, мы въехали на деревянный настил моста.

– Уф-ф, товарищ лейтенант, я уж думал, все, сейчас стрельба начнется, – наконец выдохнул водитель. Посмотрев, как по вискам у него катятся капли пота, я только покачал головой. Выдержки у бойца не было, ладно хоть не спалил нас.

– Приготовься, как начну стрелять, даешь по газам.

– Хорошо, – вытирая пот со лба, кивнул тот.

Когда до конца моста осталось двадцать метров, а сбоку показалась бетонная конструкция дота, я свистнул и, открыв дверцу, спрыгнул на настил, выстрелив в часового с винтовкой на плече, стоявшего у дверей дота. Почти сразу посыпались бойцы из кузова, а «газик», взревев двигателем, рванул вперед, освобождая дорогу для других машин.

Под прикрытием бойцов, ведущих огонь по зенитному окопу с ДШК, находившемуся метрах в сорока дальше, я быстро перелез через перила и ухнул под мост. Гранаты, засунутые за пояс, пребольно врезались в бок при падении, но я не обращал на это никакого внимания. Быстро добравшись до ближайшей амбразуры, заглянул и, отшатнувшись, достал первую колотушку. То, что в этом бункере диверсанты держали своих раненых и радиста, меня нисколько не обеспокоило, поэтому, по очереди выдернув запальные шнуры, кинул их в амбразуру. Раздавшиеся крики заглушили разрывы гранат.

– Гранаты сюда! – крикнул я, подскакивая к двери дота. Безрезультатно подергав ее, развернулся, подхватил две переброшенные мне гранаты и побежал вокруг. С другой стороны из амбразуры бил пулемет вдоль моста. Пользуясь тем, что пехотного прикрытия не было, я добрался до амбразуры вместе с одним из бойцов и начал кидать внутрь гранаты, боец тоже швырнул одну. В это же время я почувствовал, что что-то дернуло меня в районе живота.

В принципе на этом бой и закончился. Нас было просто тупо больше, почти в три раза, поэтому и задавили их сосредоточенным огнем. Благо автоматического оружия было много.

– Осмотреться, раненых перевязать и ожидать Медведеву. Добить немцев, одного мне на допрос! – сразу же стал я отдавать приказы.

Пока некоторые бойцы пытались вскрыть бронированную дверь одного из дотов, а другие осматривали тела диверсантов, я поднялся на насыпь.

Достав из-за пояса ракетницу, пустил в небо зеленую ракету – других у меня не было. Это было сигналом, что захват моста удался и оставшимся можно выдвигаться.

Убрав ракетницу за пояс, я заспешил на другой берег, где все также стояла неизвестная колонна, у головной машины которой Адель разговаривал с двумя командирами. Кроме этого, с последнего грузовика подбежал десяток красноармейцев, взяв на прицел не только пограничника, но и моих бойцов. Мне это сильно не понравилось, поэтому я ускорил ход, шепнув попавшемуся на пути Сазанову, чтобы наши зенитки навел на неизвестных.

Подойдя ближе, понял, что какой-то полковник и военюрист давят на Аделя своими званиями.

– В чем дело, кто такие? – громко спросил я, подходя ближе.

– Представьтесь, лейтенант, – тут же набычившись, повернулся ко мне полковник. Судя по холеной наглой роже, штабист.

– Командир зенитной батареи лейтенант Фролов, ваши документы, – потребовал я.

Полковник аж покраснел от такой наглости.

– Да как ты смеешь?! – начал он орать, брызгая слюной. – У нас штаб корпуса!

– Ну и что? – спросил я и повторил: – Документы. В случае неподчинения батарея откроет огонь по вашей колонне на поражение, – показал я себе за спину, где на другом берегу в линеечку выстроились шесть боевых машин с направленными в нашу сторону стволами. Выглядывающий из башенки броневика танкист покрутил головой и скрылся внутри.

– Ты за это поплатишься еще, – прохрипел полковник, пытаясь расстегнуть ворот френча.

В отличие от него я был совершенно спокоен:

– Я в своем праве.