Поворот оверштаг - Владислав Савин (2012)

Преподаватель в учебке нам говорил, что там не так все было. Отряд тот партизанский был послан в немецкий тыл вести разведку и резать линии связи. Зоя же была комсомолкой-фанатичкой, которой в лесу сидеть не хотелось, когда надо фашистов бить, и она самовольно взяла бутылки с горючкой и умотала в деревню Петрищево, чтобы хоть что-то поджечь. Дальше все по тексту, и когда Лидов ославил в «Правде» всю ее историю, было бы странно нашим не подтвердить, что так и было задумано, был такой приказ героической партизанке. Раскрутили ради идеологии, и правильно это было. Вот только девчонку жаль!

Ну а мы не гордые. Не нужно нам посмертно в «Правду» и Звезду Героя… Тихо придем и уйдем, а вот фрицы сдохнут.

Колючка по периметру… Ну, если там мин нет и не под током, то для нас это несерьезное препятствие! И всего один часовой у бочек ходит. Ведь если наши уже наведывались сюда полгода назад, то должны же фрицы учесть?

В принципе, можно и отсюда бочки достать из СВУ, бронебойно-зажигательной. После чего вон те зенитки опустят стволы и прочешут сопку частым гребнем. Так что оставим как резервный вариант.

Главное, нет ли тут «секретов»? Сидят в засаде такие же спецы-егеря, замаскировавшись, сами все видят, ждут таких, как мы. Это, между прочим, самое опасное, с чем может встретиться диверсант. И ничего не сделать, если только не наблюдать сутками, ведь спецы тоже люди, а не роботы, им надо спать, есть и все прочее, значит, меняться они должны. Но нет у нас лишних суток, зато есть тепловизор, как раз на такой случай прихваченный. До теплозащитных костюмов додумаются лет через пятьдесят, так что засада будет как на ладони, если только они в рептилий не превратились, как в Голливуде.

Засады нет. Стемнело. Можно выдвигаться.

Идем мы с Андрюхой и двое разведчиков-гвардейцев. Саперы, как я просил, «с собачьим чутьем, чтобы мины видели сквозь землю и в полной темноте». Еще тащим две резиновые лодки, какие летчики при полетах над морем берут, одноместные. Зачем, если можно просто плыть, речка-то совсем не широка? Можно, конечно, вот только если после в мокром бежать, то расход сил будет много выше. Нам это надо, если можно избежать?

Мин нет. Ну, фрицы, вы обнаглели! На Хебуктене и то охрана была внушительнее, а здесь, когда до фронта можно пешком дойти? Саперы остаются, а я и Андрей перебираемся на тот берег, вытягиваем лодки и ползем наверх. Медленно и осторожно. Тут склон крутой, мины поставить сложно, а дальше уже проволока. И за ней часовой у бочек — шагах в ста. Место открытое, вплотную не подобраться — заметит. Но нам подбираться и не надо. Окончательно убедившись, что в пределах видимости больше никого нет, стреляю из «винтореза», целясь в голову. Сто шагов с ПНВ — не промазать.

Пошло время — и адреналин. Режем проволоку, ныряем в дыру. Затененные участки преодолеваем бегом, лишь пригнувшись, хоть сколько-то освещенные — ползком. Андрей прикрывает, я ставлю мины, еще из числа тех, века двадцать первого — на радиосигнал, на время, на неизвлекаемость. Две на бочки. Еще одну решаю рискнуть поставить на ящики: не зря же часовой ходил вокруг и бочек, и ящиков. Вдруг огнем не достанет? Набрасываю шинель часового, надеваю его каску. «Винторез» на «кар. 98» не похож, но издали сойдет, если у зениток оглянется кто, — до них метров двести. Прохожу до ящиков — точно, судя по маркировке, боеприпасы! Прилепляю мину — и так же назад.

Труп часового быстро подтаскиваем к бочкам. Бросаю тут же его каску и шинель. И обратно, как пришли.

Назад добрались рекордно быстро — за сорок минут. Уже с этого берега реки посылаю щелчок по гарнитуре Владу, засекаем время. Вот мы уже на сопке, все в сборе.

— Связь?

— Прошла. Подлетное… Минут через двадцать будут!

Началась вторая часть плана, цель которого вывести нас из-под преследования и причинить немцам еще больший ущерб. Ждем. Наконец слышу далекий звук моторов. Маяк давай!