Поворот оверштаг - Владислав Савин (2012)

Шестерка Ил-2 подходит с востока. У ведущего на приборной доске — простейший маячок, буквально на коленке сделанный умельцами с «Воронежа». На фиксированной частоте показывает направление и дистанцию до нашего передатчика, тоже из тех, иных времен. Привязка к местности, что цель от нашей точки находится по такому-то курсу, на дистанции… Достаточно, чтоб сошло на первый заход. А на второй уже будет хорошая подсветка.

Штурмовики проскакивают буквально над нашими головами. Невидимые в ночи, мы находим их лишь по звуку. И сразу, пройдя наш «привод», начинают стрелять. Влад нажимает кнопку, и внизу, на краю аэродрома, вспыхивает солнце. Не ядерный взрыв, конечно, но тоже впечатляет. Гадайте теперь, фрицы, как это русские самолеты вышли на вас и ударили так точно!

Блин, никого из «горбатых» не задело? Нет, идут на второй заход! Теперь их цель — стоящие у полосы истребители. Слышен вой фрицевской сирены: алярм! И идут вверх трассы с позиции зениток… А ведь ближняя батарея тоже попадает в сектор обстрела «Илюшиных»?! Поможем! Влад, работаем, Андрей, корректируй по времени, остальные — не стрелять!

Мы не видим сквозь поле зрения прицела, когда штурмовики заходят на позиции зениток. Зато это хорошо видит Андрей и командует нам. У меня уже на перекрестье офицер, похоже, что командир батареи. Готов! Влад успел выбить наводчика одного из автоматов. Ищем цели, но Андрей команды не дает. Штурмовики утюжат уже что-то на той стороне аэродрома, там тоже что-то горит. Сделав третий заход, пропадают в темноте.

Кстати, в нашей истории Ил-2 появились на СФ лишь в сорок третьем. И оказалось, что им трудно летать в полярную ночь: пламя из выхлопных патрубков слепило пилота. Пришлось порядком повозиться с пламегасителями, удлинением труб, пока эту проблему решили. Сейчас же полк штурмовиков был переброшен на Север еще месяц назад. Причем, что интересно, они пришли уже с заводскими изменениями, «ночной вариант», не роскошь, а необходимость. Сколько в этих широтах светлого времени в зимние полгода? Читают, значит, те кто надо, нашу информацию о войне и учитывают оперативно, что весьма поднимает нам самоуважение и моральный дух.

Сейчас же нам тут делать нечего — поработали хорошо! Теперь и у истребителей фрицевских проблемы начнутся: как без бензина летать? Придется им снизить активность, если конвой не прорвется. Ну тут я на «Воронеж» крепко надеюсь, чтоб не пропустили. Чтобы Печенга стала нашей в сорок втором году!

А мы уходим в ночь, чтобы с рассветом, встав на дневку, быть как можно дальше. ПНВ и знание местности дадут нам преимущество, будем идти быстрее, чем фрицы могут от нас ожидать. Когда они поймут, что тут не только наша авиация работала, мы будем далеко, а дорог тут нет, как и вертолетов. И поймут ли, что за следы мы оставили? Труп часового, отдельно от шинели? Так сгорело все до головешек, зря что ли я тушку к самым бочкам приткнул? Пули в башку зенитчиков? А что, будут по каждому жмуру судмедэкспертизу после авианалета делать? Проволока порезанная — это да, след. И невероятная для ночи точность удара. Короче, если самый главный фриц очень умный, то может догадаться. А если служака, спишет все как есть. Хотя очень умный после появиться может, ведь должно же быть какое-то расследование у них по данному поводу? В общем, делаем ноги, мужики!

Земля подмерзла, идти легко. И не белая еще, хотя погода мерзейшая, то ли дождь, то ли снег. За остаток ночи мы отмахали не меньше тридцати километров. Хочется, знаете, дожить до Победы. Коли задание выполнено, нам в немецких тылах делать нечего. Домой, отдохнуть, и снова…