Поворот оверштаг - Владислав Савин (2012)

В районе Сталинграда Н-ское танковое подразделение отбило две атаки противника. Танкисты уничтожили 7 орудий, 5 пулеметов, 11 автомашин и истребили до двух рот гитлеровцев. На другом участке гвардейцы-минометчики произвели огневой налет на готовившегося к атаке противника. Огнем минометчиков рассеяно и частью уничтожено до батальона немецкой пехоты.

Северо-западнее Сталинграда бойцы Н-ского гвардейского соединения за два дня боев с противником истребили до 2000 немецких солдат и офицеров, сожгли и подбили 15 танков и 2 бронемашины, уничтожили 11 орудий, 23 пулемета и 3 минометные батареи. На другом участке немцы несколько раз атаковали одну нашу стрелковую часть. Атаки противника отбиты. Гитлеровцы потеряли в этом бою только убитыми до 300 солдат и офицеров. Нашими бойцами захвачено около 200 винтовок, 19 пулеметов, 42 000 патронов, 10 километров телефонного кабеля и другое военное имущество.

В районе Моздока Н-ская часть в упорном бою с противником уничтожила 4 танка и истребила свыше роты немецкой пехоты. Группа бойцов под командованием лейтенанта Цветова заняла одну высоту. В схватке с врагом боец тов. Сакварелидзе одним из первых ворвался на высоту и гранатой уничтожил 8 гитлеровцев.

Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.

Подводная лодка «Воронеж». Белое море.

Ну наконец-то в море!!!

Только прилетели — а Ли-2, между прочим, не лайнер «Аэрофлота», — началось!

Вечером в Архангельск — в штаб Беломорской флотилии. Высокие гости там застряли, до утра, а мы, и «жандарм» с нами — куда ж без него! — погрузились на «мошку» и рванули в Северодвинск, чтоб к визиту самого главкома устранить возможный непорядок.

Сразу по приезду — разборки шпионской истории. Затем на лодке, узнав КТО будет утром, Петрович развил бурную деятельность по наведению чистоты и порядка. Затем выяснилось, что местной формы «при всем параде» нет, а в своей, с погонами, как-то неудобно. Тут Кириллов лишь рукой махнул: в Полярном ордена и на повседневную вешали, только чтоб чистое, а то если в масле и мазуте, то и впрямь нехорошо. Так что была еще банно-прачечная ночь. Я же в это время с командирами БЧ прикидывал, как и что показывать. И кому — тоже существенно: главком Кузнецов и комфлотом Головко нашу главную тайну уже знали, а вот «товарищи ученые» — пока нет; значит, нужно было продумать, чтоб не пересеклись. Это при том, что Серега Сирый в темпе разбирался со своим заведованием, что там было без него, и, конечно, обнаружил какие-то огрехи.

Так ночь и прошла. Высокая комиссия прибыла на тральщике, ошвартовались прямо к стенке завода.

Честно признаюсь, я очень волновался. Адмирал Кузнецов — это ж фигура! Которую я весьма уважал еще с той жизни.

«Товарищ народный комиссар Военно-морского флота! Подводная лодка К-25…»

Экипаж тоже был проинструктирован, в том числе и о том, что «командиры и краснофлотцы — служу трудовому народу»; «офицеры и матросы — служу Советскому Союзу» будет введено в январе сорок третьего вместе с погонами. Хотя, как мне показалось, некоторые все равно отвечали, как привыкли.

Затем была церемония приведения к присяге всего экипажа. Торжественность и пафос — даже меня проняло основательно, а уж матросов… Все же большая разница: Россия двухтысячных, когда неизвестно за кого и что, и заокеанские — это то ли вероятный противник, то ли лучшие друзья наших правителей — и Советский Союз, воюющий со смертельным врагом в битве на истребление.

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.