Поворот оверштаг - Владислав Савин (2012)

Мы подошли в сумерках, встали у берега. А потомки заняли позицию мористее и чуть впереди. Берег шел почти точно по параллели, позади нас в пяти милях был вход в Порсангер-фьорд. И с запада шел конвой, прижимаясь к берегу, прямо на нас.

Вот он уже виден. Пять транспортов, кильватерной колонной, одиннадцать кораблей охранения — четыре тральщика «тип М», семь охотников за подлодками. Нас заметили, когда до них было две мили — на головном тральщике заморгал ратьер. «Гремящий» ответил каким-то бессмысленным сигналом (выиграть хоть секунды, может, примут за внезапную смену кода), уже начав движение навстречу. Приняли немцы игру или просто не ждали увидеть здесь кого-то кроме своих, но нам удалось сблизиться еще почти на милю, затем — поворот на курс 315, норд-вест, как косой «кроссинг Т», и сначала пуск торпед, по шесть с «Гремящего» и «Сокрушительного». И — открыть огонь.

Это был наш (!) бой. Эсминцы «проект 7» как раз и создавались для таких сшибок, по примеру Петрограда девятнадцатого года. Хороший ход и мощные пушки, 130-миллиметровые Б-13, с отличной баллистикой, снарядом в тридцать пять кило и надежной системой управления огнем, далеко превосходящие «сотки» немецких тральщиков. А вот ПВО и ПЛО подкачало, впрочем, в середине тридцатых этим грешили все флоты (уже начинаю рассуждать с высоты будущего, сравнивая наши корабли с «Флетчерами», «Самнерами» и «Гирингами» сорок пятого года). Но сейчас нет ни авиации противника, ни его лодок. Это наш бой, корабли против кораблей — бой из тех, которые для наших эсминцев в той истории за всю войну можно будет пересчитать по пальцам одной руки.

Мы успели сделать два залпа, когда немцы начали отвечать. Один из 800-тонников уже горел, накрытый в первые же секунды. Несколько залпов по тральщикам, и перенос огня на транспорты, головной тоже успел получить наш снаряд, когда торпеды дошли. По одному столбу встали у бортов первого и второго транспортов, вдруг взорвался «охотник», перехватив на себя торпеду. Три попадания из возможных двенадцати, в общем, неплохо. Еще один столб у второго транспорта, и сразу два — у третьего. Судя по времени, это уже К-25.

Немцы пытались прикрыться дымзавесой и вели ответный огонь. Попаданий пока не было, но всплески их снарядов несколько раз вставали у нашего борта. Судя по смещению облака дыма назад, последние два транспорта, вокруг которых вертелись охотники, развернулись на обратный курс, бросив подбитых. Третий в колонне транспорт затонул сразу, второй тоже уже почти скрылся под водой, головной потерял ход и горел как свечка, так же как два мелких.

И мы прошли вдоль всего конвоя, осыпая его снарядами. Боевые корабли создаются ради этих минут, оправдывающих их постройку и содержание; то, что мы утопим сейчас, обошлось германской казне в сумму, заметно больше стоимости трех эсминцев. Горящий транспорт наконец зарылся носом в воду в попытке выброситься на берег, но не успел, не дошел буквально пары кабельтовых. «Куйбышев» своими четырьмя «сотками» в основном добивал уже горящих, а когда мы сблизились, на вид до восьми-девяти кабельтовых, то дали торпедный залп всем бортом, у нас были 45-сантиметровые, но зато целых девять труб, три по три. И попали, взрыв расколол один из тральщиков, мечущихся там, в дыму.

Когда мы обогнали конвой, то увидели последние два транспорта, не прикрытые дымом. Вдруг один из них взорвался от двух торпед вместе с тральщиком, спешащим прикрыть его дымным хвостом. Потомки уже были здесь, и когда мы начали пристреливаться к последнему транспорту, возле него тоже взметнуло торпедный взрыв, за секунды до того, как фрица накрыл залп с «Гремящего». Затем все скрыло дымзавесой, в которой метались силуэты и мелькал огонь — вспышки выстрелов и пламя горящих кораблей.