Пути-дороги - Константин Борисов-Назимов (2020)

А у молодой мамы явные проблемы, дышит редко, кровь продолжает идти. Протираю тампонами разрез и вновь ловлю себя на мысли, что руки действуют впереди мыслей. Похоже, отложилась в подкорке информация из книг и что мне вдалбливали профессор с хирургом.

– Спасибо и прости, – неожиданно произнес Гонзарь.

А с улицы донесся рев движка, явно не от легкового автомобиля, и длинная речь на немецком языке.

Глава 9

В бега

Топот ног, на меня вопросительно смотрит Жало, но я отрицательно качаю головой. Продолжаю зашивать разрез после кесарева сечения. Догадался, что нас вычислили, но сопротивляться не думаю. Мало того что Анзора подставлю, так ведь ничего и не добьюсь, а операцию завершить необходимо, иначе мамы у родившегося ребенка может и не оказаться. Да и к тому же на нас грехов немного. Столб свалили и линии связи оборвали – заплатим неустойку. Необходимо уметь признавать поражение, а в данном случае наш побег не удался. С другой стороны, мы вроде как и не в бегах, официально нас никто не задерживал и обвинения не предъявлял.

– Доктор, ты уж извиняй, но мы законопослушные, думали, что беглые ошиваются, вот и отправил я гонца. Кто ж знать мог, что ты поможешь, – развел руками Гонзарь.

Староста сидит на кровати, револьвер рядом с его правой рукой, по глазам вижу, что он говорит не то, о чем думает.

– Бог тебе судья, – ответил я негостеприимному хозяину.

Прощать не собираюсь, но и мстить не стану, в чем-то Гонзарь прав. Это его поселение, и свои земли каждый защищает как может. Сам бы на его месте так никогда не поступил, но это я, а это он.

В комнату заглянул полицейский, держа руку у своего бока и водя дулом пистолета.

– Хальт! – выкрикнул немец.

Несколько фраз и слов по-немецки мне отлично известны по старым фильмам про войну, которые смотрел в своем мире. Нам предложено стоять и не двигаться, так мы и не собирались. Он бы еще «хенде хох» (руки вверх) нам велел!

Стою, жду, как будут развиваться события. Тем временем в комнату вошли еще трое: средних лет дама с саквояжем, офицер и Гюнтер с фальшивой улыбкой на лице.

– Иван Макарович, как же я рад вас видеть в добром здравии! – воскликнул мой недавний сопровождающий из Берлина в Мюнхен.

– Гюнтер, не желаете ли объясниться? – поинтересовался я.

– Чуть позже, Иван Макарович, чуть позже, – вильнул он взглядом. – Доктора вот привезли, – указал на даму и что-то той сказал, после чего женщина подошла к кровати молодой женщины и склонилась над ней. – Господин Чурков, нам с вами и вашими… гм… друзьями необходимо вернуться в Мюнхен.

– С чего бы это? У меня дипломатический паспорт и заверения вашего босса, что никаких претензий ко мне нет, – ответил я.

– Для вашей безопасности, – не растерялся Гюнтер. – Да, сдайте оружие, уверен, что пара ножей и револьверов у вас имеется.

Пришлось самого себя обезоруживать, после чего под присмотром Гюнтера и военного (полицейского выставили из комнаты, а врачиха занята ребенком) мы с Жалом собрали свои вещички. Единственное, чего попросил, – умыться и руки помыть. Гюнтер позволил, но в ванную комнату со мной вошел, осмотрелся и, убедившись, что сбежать невозможно, дожидался меня в коридоре. На улице мы увидели лежащим на травке Анзора, смолящего папиросину. Со стороны может показаться, что вору все нипочем, но чуть прищуренные глаза и побелевшие косточки на пальцах выдают его гнев. Рядом с домом стоит грузовик, вокруг которого прохаживаются солдаты. Машина, на которой я приехал в Мюнхен, стоит тоже здесь, правда, она вся в грязи и вокруг бампера, на «клыках», намотан трос. Ну, по такой грязи на легковом авто хрен проедешь, на буксире пришлось сюда тащить машину, и не удивлюсь, если солдаты еще и грузовик толкали. Судя же по чистой одежде Гюнтера, врачихи и блестящим сапогам офицера, они-то ехали с комфортом. Интересно, а как нас обратно повезут?