Вернуть или вернуться 2? - Дмитрий Соловей (2019)

— И наших пять машин, — добавил я.

— Шесть, — поправил меня Сергей. — Решено еще один колесный трактор выставить. Не возражаешь, если твоего Саньку Румянцева пошлем на гонки?

— Я-то не возражаю. Только это не будет против правил? — уточнил я.

— По правилам могут принимать участие любые машины, имеющие больше двух колес, — сообщил Сергей. — В любом случае для разнообразия сойдет. Получается всего шестнадцать команд. А нам хотелось бы устроить шум на всю Европу. Чернов операторов готовит. Будем снимать фильм, освещать в газетах и по радио.

Долго задерживаться в Петербурге я не мог, пора было возвращаться. Даже заводы не посетил. Концерн «Русь» разросся так, что дня три нужно, чтобы везде побывать. А у меня еще визит к Витте запланирован.

С Сергеем Юльевичем мы обсудили тему расширения фармацевтических цехов. Я принял все его предложения. В Москве есть кому этим заняться. А наличие в соучредителях генерал-губернатора позволяет нам не только выкупить дополнительные участки земли, но и наладить серьезную охрану. Чистой прибыли от продажи изонида я получал двадцать тысяч в год, но был полностью согласен с Витте, что двести тысяч будут смотреться на моем банковском счете гораздо лучше.

Фармакологическое направление приносило мне немало дохода. Частично я вкладывал деньги в развитие, но большую часть отдавал концерну «Русь» на постройку заводов в Петербурге. Денежные средства перераспределяла Вера Степановна, но она никогда не трогала доходы с Крымской и моего магазина. Хотя им всегда не хватало денег на развитие. Потому меня сильно удивило, когда Вера Степановна предложила перекинуть часть каких-то средств на мой счет.

— Николай, мы тут решили, что тебе нужно стать крупнейшим землевладельцем на юге страны. Пока сейчас идет распродажа целины, приобрети побольше, — просветила Вера Степановна.

— Предполагается, что я стану не только крупнейшим землевладельцем, но и поставщиком зерна, — сразу оценил я перспективы.

— Конечно, — поддакнул Серега. — Мы не в состоянии перекрыть тот канал, по которому купцы продают пшеницу на Запад. Зато можем создать свой запас. Призраки революций еще маячат впереди. И вполне реально накормить бунтарей.

— С крестьянами как решите? — поинтересовался я. — Накормить рабочих и обеспечить их местами на заводах Москвы и Петербурга мы осилим. Но миллионы крестьян в европейской части России ничего с этого не получал.

— Не дави на больную мозоль, — вздохнул Серега. — Ну не знаем мы, как и что сделать для деревни. Ведем пропаганду, предлагаем переселяться. Более смышленые, возможно, не одна тысяча, потянутся на юг, но всех охватить и накормить нашей группе не под силу.

— А не получится так, что я буду выращивать хлеб, а ушлые купцы станут его перепродавать за границу? — вернулся к изначальной теме беседы.

— А министр финансов тебе в друзьях зачем? — напомнил Серега. — Будем ему на мозги капать об ограничении поставок за рубеж. Кино какое-нибудь состряпаем о продаже пшеницы иностранцам. Может, статьи в газеты тиснем.

— Думаешь, Витте нас поддержит? Он ведь и сам не прочь заработать.

— Но «свою шерсть» с «государственной» не путает, — парировал Серега, а я не понял.

— Сергей подразумевает, что супруга Витте Мария Ивановна очень заинтересовалась продвижением кинематографа в Европе, — просветила меня Вера Степановна.

Мария Ивановна, урожденная Матильда Исааковна Нурок, имела еврейские корни и огромную родню. Наконец я разобрался, по какой причине супругу Витте не принимают во дворце государя. Разведенная еврейка, хоть и принявшая православие, не пришлась ко двору. Зато коммерческую жилку Мария Ивановна имела под стать своей национальности. Она уже открыла в Париже восемь кинотеатров, еще шесть в Берлине, и это только начало.