Ангел мщения - Галина Романова (2018)

– Ой, да ладно! – не поверила она, осторожно ответив ему еще одной улыбкой. – А что вообще под дождь-то полезли? Сидели и сидели бы себе в машине.

– Да по делу я в вашем дворе. Время поджимает. И под дождь и под град полезешь. – Валера полез в карман рубашки, достал удостоверение, показал его женщине. – Из полиции я. Капитан Арский.

– А имя у капитана имеется? – спросила она, едва взглянув на его удостоверение.

– Валерий Иванович. Валерий.

– И что же капитан Валерий делает в нашем дворе в такую рань? – Она насупилась, сделав осторожный шажок в сторону подъездной двери. – И номера, смотрю, на автомобиле не наши.

– Не ваши. – Он встал так, чтобы не дать ей возможность улизнуть за железную дверь с кодовым замком. – Но по вашим, так сказать, делам. Не конкретно по вашим, конечно. Вас как по имени-отчеству, простите?

– Светлана Степановна, – нехотя проговорила она, роняя руки вдоль тела. – Везет же мне на вас.

– На кого на нас?

– Сначала полиция наша все допрашивала. Про Ниночку все вопросы задавала. А я что могу знать! Хоть и соседями были, но не особо-то она шла на контакт. Никогда ничего ни о себе, ни о дочери своей не рассказывала. Так все… – Светлана Степановна неопределенно поводила в воздухе правой рукой. – Сводилось к местным новостям да покупкам. Не могу я вам ничего рассказать о ней. И не видела я, кто к ней входил и кто выходил. И не слышала ничего. Да и не было криков-то. Я уже говорила нашим полицейским. Не кричала она. Никто из соседей не слышал. Ни этажом ниже, ни этажом выше. Не могу я вам помочь, капитан Валерий. Зря приехали по такой погоде в такую-то даль.

Он минуту смотрел на редкие волосы на ее макушке, потом произнес со вздохом:

– Да я уже понял. Общался с местными полицейскими. Все так. Все верно.

– Ничего верного. Ничего правильного. Ниночку хоронить надо, а некому. Дочка мотается непонятно где. Тут на днях показалось, что кто-то в квартиру к Ниночке зашел. Я обрадовалась. Думала, Инка вернулась. Выскочила на лестничную клетку, дверь толкнула, а она заперта. Я звонила, звонила, никто не открыл. Значит, показалось. Я вообще после этого страшного случая все время вздрагиваю. Все мне что-то кажется. Разное кажется. Страшно…

Они замолчали, одновременно уставившись на огромную сизую лужу, которую дождь взбивал крупными пузырями. Откуда-то из-за угла подул свежий ветер, и Валера поежился. Похолодание передавали, он помнил. Потому и надел теплую рубашку и высокие кроссовки. Но рубашка промокла и совсем не грела. По лопаткам вовсю разгуливали крупные мурашки. Хотелось обратно в машину, включить печку на полную мощность. Согреться, а потом поесть где-нибудь. Не рисовой каши с маслом и сырников с изюмом, такое только на кухне Новикова водилось. Но хоть чего-нибудь горячего. Хоть стакан чая. Хоть черствую булку, разогретую в микроволновке.

– А была бы жена-то, она бы тебе термос в дорожку с чаем горячим дала, – раздался в голове назидательный голос Сереги. – И бутербродов сделала. И салатика настрогала в пластиковый контейнер.

Валера тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Снова глянул на соседку погибшей Нины Витальевны Комаровой. Губы плотно сжаты, руки перед грудью. Она больше ничего ему не скажет. Зря прокатался.

– Скажите, Светлана Степановна, а ее никто не спрашивал? – задал он бесполезный, на его взгляд, вопрос.

Просто, чтобы не молчать. И не глохнуть от грохота дождевых струй о металлический козырек подъезда.

– Кого? Ниночку? Так ее никто и никогда не спрашивал. Жила себе тихо, – нехотя проговорила женщина и снова плотно сомкнула губы.

– Инну – ее дочь. Ее никто не спрашивал? Никто ею не интересовался?

– Нет, – слишком быстро, слишком громко ответила она и повернулась лицом к двери. – Пора мне, простите…