Ангел мщения - Галина Романова (2018)

Она повернулась к нему спиной, набрала код, в замке пискнуло, щелкнуло. Светлана Степановна потянула дверь на себя. И тут окно первого этажа, расположенное слева от входа, с треском распахнулось. И через подоконник, не боясь вымокнуть, свесился старик в клетчатой байковой рубахе.

Венчик седых волос торчал нимбом вокруг обширной лысины. Морщинистые щеки в порезах от бритья. В левом ухе слуховой аппарат. Его вытянувшаяся в сторону Светланы Степановны крючковатая рука подрагивала.

– Чего вытаращился, Мишин? Чего тебе надо? – грубо откликнулась Светлана Степановна, уставившись на артритные пальцы, указывающие в ее сторону. – Не спится тебе, старик!

– Ты врешь, – сипло произнес тот.

По его лысине звонко щелкали капли дождя. Голова на худой шее дергалась, бескровные губы ползли в сторону, но он и не подумал укрыться в комнате. И снова повторил:

– Все врешь, Светка!

– Чего я вру?! Чего я вру?! – взвизгнула женщина, выпуская металлическую ручку подъездной двери, та снова закрылась, щелкнув замком. – Сиди уже дома, полоумный! И бабка твоя такая же! Вот не спится вам ни днем, ни ночью!

Дед глубоко втянул впалой грудью воздух и разразился такой отборной бранью в ее адрес, что Валера попятился. Принимать участие в соседских разборках, слушать оскорбительные воспоминания прошлых шальных лет не очень хотелось. Тут, как назло, ветер усилился. И в машину, под струю горячего воздуха из печки, захотелось пуще прежнего.

И он бы точно ушел, не ткни старик пальцем в его сторону.

– Она врет, парень. Все врет! И к Нинке Комаровой она убивцев направила. И журналисту все разболтала.

– Какому журналисту?! Какому журналисту, старый придурок! – с истеричным повизгиванием вскинулась Светлана Степановна и, подскочив ближе, смачно плюнула в сторону распахнутого окна первого этажа.

Рука деда со скрюченными пальцами заметалась в воздухе, как старая высохшая ветка. Он пытался дотянуться до обидчицы. А она, довольная собственной неуязвимостью, сыпала в его адрес проклятиями.

– Так, хватит! – рявкнул Арский, заставив пожилых людей замереть с открытыми ртами. – Хватит устраивать шоу, граждане!

– Никакого шоу, парень, – отозвался тут же дед с ворчанием. – Она врет, эта старая проститутка. Люди, которые Нинку замучили, к ней обращались за адресом. Не знали они, где она живет. У нее спросили, она как раз скамейку жопой плющила, она им и сказала, где Нинка-то живет.

Валера перевел взгляд на Светлану Степановну. Она отвернулась, успев хищно оскалиться в сторону деда.

– А потом журналист к ней подсел. Высокий такой, типа тебя, – сухая рука с болтавшимся на ней широким рукавом байковой рубашки указала на Валеру. – С карточкой на шее. Она ему и разболтала все про Инку. Трещала так, что у меня слуховой аппарат фонил.

Дед выругался, пару раз плюнул через подоконник. Смахнул с лысого черепа дождевые капли.

– Все, как сорока, выболтала. Про всю Инкину жисть. А у ней жисти-то той – кот наплакал. И знаешь, что я тебе скажу, парень, – дед пошамкал беззубым ртом, снова прошелся ладонью по лысине, приглаживая промокшие редкие прядки. – Никакой он не журналист, дядя этот.

– А кто же? – выпалили они одновременно.

– А черт его знает, кто он такой! – Дед чуть выпрямился, прячась от дождя в квартире, но от окна не отходил, продолжая размахивать рукой. – Но, скажи на милость, зачем журналисту Инку увозить? На кой черт она ему сдалась? Написал про нее и ладно. На кой черт ее спасать-то?

Его нижняя губа вяло вывернулась. Голова маетно закачалась.

– Незачем, – добавил он.

– Спасать? От кого спасать?

Валера нахмурился. Его слегка поколачивало. От холода уже сводило мизинцы на ногах. Плохой признак. Запросто следом могла накрыть простуда. В желудке урчало от голода. И уйти нельзя, и в кабинет свой на допрос не вызвать, кабинет за сотни верст.