Тайна персидского обоза - Иван Любенко (2013)

— С горничной — Анной Перетягиной. Она, правда, замужем, и я не знаю, согласится ли она это подтвердить. Насколько я понял, арестованный об этом обстоятельстве и не заикался.

— Оно и понятно — дельце-то субтильное, — расправил нафабренные усы Поляничко. — Они, думаю, не псалтырь читали. — Полицейский помолчал, а потом добавил: — Так-то оно так, но прежде об этом должен заявить сам подозреваемый, и лишь после этого следователь может допросить свидетельницу. А вам, Клим Пантелеевич, об этом сама прислуга поведала?

— Нет. Их видел художник Раздольский. И если даже Перетягина или сам Шахманский откажутся засвидетельствовать факт совместного нахождения, за них это сделает Модест Бенедиктович. Так что придется начинать именно с его допроса.

— Ну, хорошо. Я сегодня же поставлю об этом в известность Кошкидько. Но даже если это подтвердится, Шахманский все равно останется под стражей… А может, придется арестовать еще и прислугу.

— Почему?

— А вы не допускаете, что он и Перетягина заранее сговорились и горничная, по указанию любовника, лично воткнула спицу в ухо своей хозяйке, а потом, чтобы иметь алиби, эта парочка устроила показную любовь перед глазами художника?

— Простите, но ведь это фантазия ничем не подтверждается. Насколько я понял, вы арестовали Шахманского из-за полученного анонимного письма. А отчего же вы так доверились всему, что написано, а правильнее сказать — наклеено, там? Ведь и калоши мог подбросить как раз тот, кто и содеял это убийство. Я совершенно уверен в невиновности Аркадия Викторовича и, если хотите, в непричастности к злодейству Анны Перетягиной. Если же следствие будет иметь противоположное мнение, я возьмусь за отстаивание интересов Шахманского в окружном суде. Поверьте, Ефим Андреевич, я уже располагаю косвенными доказательствами непричастности Аркадия Викторовича к убийству, и мне надобно не так много времени, чтобы изобличить истинного злодея. Было бы разумнее, если бы вы согласились со мной. Ведь когда все выяснится и следственный департамент окажется в дураках, сыскное отделение сможет заявить, что с самого начала не верило в виновность арестованного коллежского секретаря.

— Да-с, — Поляничко расправил усы. — С вами трудно не согласиться, Клим Пантелеевич.

— Вот и славно.

— Еще один вопрос: скажите, что же мне делать с этими останками?

— Я думаю, вы можете передать их военным, чтобы они похоронили их со всеми почестями как поручика Корнея Рахманова. Имеются многочисленные свидетельства, что это тот самый офицер, который исчез восемьдесят один год назад. Помните, вы говорили мне, что на его мундире отсутствовала одна пуговица?

— Да.

— Так вот, я недавно узнал, что ее обнаружили еще в двадцать восьмом году. Вдова Рахманова тогда пуговицу опознала. И еще одно. Найденный скелет принадлежит человеку совсем небольшого роста — извините за сравнение, он был с вашего помощника, Антона Филаретовича, но много стройнее. Насколько я заметил, в соляном складе вам едва удалось поднять и отодвинуть плиту. В такое отверстие мог протиснуться лишь невысокий и худой человек, чьи останки и были обнаружены у Соборной горы.

— Кто ж его закопал, сердечного?

— Я думаю, скорее всего, он находился в подземелье по собственной воле, но внезапно произошел обвал.

— Хорошо, но зачем тогда он забрался в эти адовы катакомбы?

— Этого я пока не знаю. У меня есть только предположения, а их, как вам известно, я не озвучиваю. Кстати, насколько продвинулись ваши успехи по поиску клада? Уже нашли что-нибудь?