Тайна персидского обоза - Иван Любенко (2013)

К полудню экипаж без приключений достиг Прочного Окопа. Крепость, построенная на самом высоком месте правого берега Кубани, против устья Урупа, господствовала над местностью и потому была видна издалека. По ее углам располагались четыре орудия малого калибра.

Надо сказать, что внешний ров во многих местах осыпался и сложности для преодоления этой искусственной преграды не представлял. Высота ее насыпного бруствера не превышала и шести футов. Попав внутрь через высокие дубовые ворота, Иван Авдеевич поразился бедности и неопрятности тамошних построек, загромождавших и без того скудное пространство. Дом кордонного начальника с небольшим садом, провиантский магазин, артиллерийский цейхгауз и солдатские казармы представляли жалкое зрелище и могли рассыпаться при первом же сильном урагане. На всем лежала печать скуки, ветхости и военного однообразия. Единственным добротным сооружением внутри крепости была квартира генерала. Приезжавших сюда туземных князей она приводила в истинное восхищение от разного рода европейских удобств и современных предметов обихода. Горцы в долгу не оставались и наполняли ее стены всяческими предметами азиатской роскоши.

В ста саженях на север от укрепления лежал форштадт — два ряда низких, крытых камышом мазанок, огороженных кругом колючим плетнем со рвом. В них ютились семейства женатых солдат.

Представившись генералу и назвав в качестве цели приезда допрос полковника Игнатьева по фактам злоупотреблений штаб-офицеров Безлюдского и Латыгина, следователь выяснил, что колонну полковника ожидают давно и вскоре она должна войти в крепость.

Генерал-майор Турчанинов оказался довольно приветливым человеком. Небольшого роста, сухопарый, с живыми умными глазами, источавшими спокойную и уверенную силу, в свои пятьдесят он выглядел значительно моложе, видимо, благодаря давней привычке обливаться по утрам холодной водой. Он тут же пригласил гостя отобедать, и уставший после долгого пути надворный советник с радостью согласился.

Стол изобиловал местными дарами: фазаны, оленина, копченый кабаний окорок, осетрина, раки, всевозможные соленья и виноградное вино местного производства; все было приготовлено со знанием дела, и каждое блюдо имело изысканный и неповторимый вкус.

Утолив голод, Иван Авдеевич закурил трубку, выслушивая сетования командира цитадели по поводу устаревшей системы укреплений и беспечности линейных казаков, у которых неприятель умудряется уводить из-под носа табуны лошадей.

Внутри крепости всегда царило столпотворение. Кроме русских офицеров, собиравшихся здесь для экспедиций, нередкими гостями были покоренные кабардинские князья, а иногда в роли парламентариев выступали и враждующие с властями чеченцы. Двор кипел как муравейник.

Неожиданно дозорный на бруствере ударил в набат, и солдаты заняли положенные при нападении места. Капитан вскинул подзорную трубу и скомандовал:

— Караул вон!

Десять человек выступили из укрепления и построились с внешней стороны ворот.

Прошло еще несколько минут, и послышалась новая команда:

— Отставить!

Снова заскрипели ворота, и в крепость вошли казаки, ведущие под уздцы лошадей. На некоторых из них полулежали, обнимая могучие конские шеи, раненые солдаты. Но большая часть была занята висящими через седла и притороченными к ним мертвыми телами линейцев и навагинцев. Убитых было так много, что некоторые лошади везли по два трупа.

Двор в один момент притих. Израненным воинам помогли добраться до лазарета. Мертвых сняли с седел и положили в один ряд. Одно тело было завернуто в шинель и перевязано веревками. Появился полковой священник. Объявили всеобщее построение. Вышел генерал, а с ним и Самоваров. Казаки приняли строй. Из первой шеренги отделился сотник с перевязанным ухом и, чеканя шаг, доложил: