Отель «Петровский» - Альбина Нурисламова (2020)

– Вроде сердечный приступ. Рогов был один в загородном доме, жена в городе ночевала. Скорее всего, что-то его разбудило среди ночи, он встал, пошел к двери. А потом, видать, плохо стало. Жена на следующий день начала ему звонить, тот не отвечал, попросила начальника охраны поселка зайти, проверить, все ли в порядке: у мужа сердце было слабое. Они ключи ему на всякий случай оставляли. Тот Рогова и нашел. Судя по его показаниям, сначала выскочил обратно из дому, проорался, чуть сам копыта не откинул. Больно уж лицо у трупа страшное было.

– Изуродованное?

– Нет, но рот неестественно широко открыт, почти невозможно физиологически, он челюсть чуть не вывихнул, глаза выпучены. Не бывает такого при сердечном приступе. Было и еще кое-что необъяснимое.

– Не томи.

– Кости Рогова были переломаны – грудная клетка, ключицы, руки, ноги. Он был как будто раздавлен, словно асфальтоукладчик по нему проехался. Но ведь он был дома, не на дороге, никто его не давил, труп не перемещали, это установлено! И потом, на теле не было ни единой раны, никаких внешних повреждений, кровоподтеков, синяков.

– Погоди, то есть кости сломаны, но на коже ничего нет?

– Ага. Поначалу дело возбудили, но потом закрыли: смерть наступила от инфаркта, так что… Так и не поняли, чем это могло быть вызвано. Хоронили, кстати, в закрытом гробу. Его лицо невозможно было привести в порядок для прощания.

Илья, который тоже потянулся было за печеньем, передумал.

– В точности как у Гусарова. И с костями та же история?

– Его тоже как будто в тиски засунули.

– Не может это быть совпадением.

– Пожалуй, – согласился Миша, который аппетита не утратил. – Я бы с женой Рогова поговорил. Ее вроде как сначала хотели допросить, но потом, как выяснилось, что расследовать нечего, передумали. Тоже, сам понимаешь, важная дама. Чего лишний раз с вопросами лезть.

– А я попробую с ней поговорить, – сказал Илья, хотя секунду назад не собирался делать ничего подобного. – Может, что-то выясню. Понимаешь, Томочка там работает.

– Понимаю, – серьезно сказал Миша. – Непонятно, как все связано, но два человека, имеющих отношение к отелю, умерли, а тебе там стало плохо. – Он глянул на Илью и договорил: – Сдается мне, с тобой там случилось не только то, о чем ты рассказал. Но не хочешь говорить, не говори.

– Не в том дело, что не хочу, – Илья не стал отпираться. – Просто надо больше информации собрать.

– Надо – давай соберем!

– Спасибо. Тебе незачем, я сам. – Илья поднялся со стула. – Пойду, а то мать волноваться будет. – Это прозвучало непривычно, но ему понравилось. – Можешь мне дать телефон Роговой? Вряд ли я его найду в интернете.

– Постараюсь найти, отправлю тебе, – пообещал Миша.

Они вышли на крыльцо. Кабинет участковых находился с торца девятиэтажки.

К вечеру ощутимо подморозило. Небо было ясным и черным, как школьная грифельная доска. Рассыпанные по нему звезды мигали, словно прищуриваясь и вновь распахивая искристые глаза.

– Да, а Леля-то как? – спросил Илья, спохватившись, что так и не узнал о Мишиных новостях на личном фронте.

– Написала, что ей меня не хватает, она скучает и поняла, какого дурака сваляла, когда уехала.

– Да ты что? – поразился Илья, который уже спустился по ступеням. – Вот видишь…

– Тебя развести, как у малыша конфетку отобрать. И как таких в журналистике держат? – Миша чуть слышно вздохнул. – Все у нее хорошо. Пишет, что дел полно, осваивается. Привет тебе передает.

Они помолчали.

– Ладно, иди давай. – Миша открыл дверь в кабинет. Его высокая плечистая фигура четко вырисовывалась в дверном проеме. – Ерунда все это. Жил без Лели и еще проживу.

Илья не успел ответить, как Михаил скрылся внутри.