Отель «Петровский» - Альбина Нурисламова (2020)

– А тебе что до этого? Как тебя? Серега, что ли?

– Илья. Статью пишу. Многие жаловались, но никто не хочет обращать внимание на проблему.

Хозяин вдруг как-то поник. Свесил руки между колен и грустно сказал непохожим на обычный, совершенно трезвым голосом:

– Кому мы нужны, Илюха? Мы для всех так… Не люди, а обмылки. Вроде и нету нас. Смотрят сквозь, помер – туда и дорога.

Тихая покорность и горечь, прозвучавшие в этих словах, тронули Илью. Хотя он и знал по опыту, что люди, ведущие такую жизнь, как Митя, часто виноваты в этом сами, а их близкие несчастны куда больше их самих.

– Пожалуйста, расскажите, что знаете, – попросил он.

И Митя рассказал, почти не притрагиваясь выпивке.

Звали его, как выяснилось, не Дмитрием, как Илья решил поначалу, а Митрофаном.

– Я в деревне вырос, в Рождественском. Эту квартиру мы с женкой моей получили. Померла она пять лет тому как, женка-то. Моя бабка – умная была, покойница! – мне с малолетства говорила: «Места на свете – они как люди. Есть добрые, а есть злые. От плохих держись подальше – целее будешь».

Петровская больница, которую перестраивали в гостиничный комплекс, была как раз таким «злым» местом. Правда, понятно это стало не сразу.

В первое время чернорабочие, которых наняли убирать строительный мусор, приходили только днем. А потом стало ясно, что темпы не такие быстрые, как хотелось бы, и нужно нанимать еще работников, чтобы они трудились в две смены.

Митрофан и его знакомые, на правах старожилов, работали днем, а новички стали приходить по ночам. Тогда-то и поползли слухи.

Одна из женщин, что нанялась во вторую смену, как-то утром начала скандалить и просить расчет. Начальник объяснял, что заплатит всем в конце недели, как обычно, но она твердила, что больше ни за что не придет:

– Тут мертвецы по коридорам бродят! Безглазые твари в подвале! – Вопила она, но никто, конечно, не верил.

– Пить надо меньше, – отрезал начальник, но денег дал. Правда, в два раза меньше, чем договаривались. Дура-баба взяла, ушла и больше не вернулась.

Мужики посмеялись над ней, позубоскалили вволю, только зря. Через день еще один ночной уборщик отказался работать и попросил расчет. Он был заикой, говорил так, что понять его было сложно, но видно было, что парень напуган.

А потом пропал Сеня Мокрый. Работал ночью, а к утру не вышел из здания.

Начальство решило, что Сеня просто смылся и все, безо всяких причин: известно же, что тут за народ! Только Митя и остальные уборщики знали: быть такого не могло.

Сеня работал в две смены, был он не такой пропащий, как все остальные, хотел заработать денег, купить приличную одежду, сдать какой-то платный не то тест, не то экзамен, чтобы устроиться в охрану, брат обещал помочь. Сеня не стал бы сбегать.

– Забрали его! – с суеверным ужасом говорил Митя. – То, что живет в подвале больницы, забрало. Я слыхал, морг там был в прежние времена.

Один-единственный раз, аккурат через три дня после пропажи Сени Мокрого, Митя остался работать в ночную смену.

– Последний день был. Нам пообещали двойную плату, если быстро доделаем, вот и пришлось. Поначалу все хорошо шло, мы все вместе были, в одной куче.

А потом, ближе к полуночи, Митя отделился от остальных: нужно было перетаскать мешки с мусором, которые стояли возле подвальной двери. Там, за дверью, имелся, как говорили, целый подземный лабиринт.

– Я мешок-то взял, закинул на спину, слышу – шебаршится кто-то. За дверью, то есть! А никого внутри точно нет: замок-то запертый! А все-таки… Шаркает, как будто ноги у него больные, и вот он ходит, круги наматывает. Меня дернуло за язык: «Кто там, говорю?» На секунду стихло все. А потом оно как завоет, зарычит, что твоя дворняжка!

– Так может, собаку там заперли случайно? – предположил Илья.

Митя поглядел на него, как на идиота: