Узел смерти - Альбина Нурисламова (2020)

«Надеюсь, у нас все получилось!» – подумал Миша и потерял сознание.

Эпилог.

День был по-осеннему пасмурный, с тяжелым пепельно-серым небом и то и дело налетавшими порывами ветра. Дождя не обещали, но тучи бродили по небу, словно мамонты, не давая солнцу выглянуть ни на секунду.

Хороший день для похорон, подумалось Леле.

Она стояла возле больничного входа и смотрела на Томочку и Илью, которые выбирались из такси. Леля приехала слишком рано: дома не сиделось, но и эти двое тоже решили поторопиться.

Илья выглядел намного лучше: поправиться, конечно, не успел, но с лица сошла восковая бледность, оно стало казаться мягче и одухотвореннее, потому что лихорадочно-злобный, возбужденный блеск в глазах погас.

– Привет, – чуть застенчиво поздоровался он, поправив очки.

Илья немного робел в ее присутствии, и это почему-то трогало Лелю.

– Боялись, опоздаем! – прощебетала Томочка. – Не выходил еще? – И добавила: – Привет, Лелечка!

Леля никому не позволяла так себя называть, но Томочке ничего, можно. В ее устах это звучало так, как надо.

– Нет, мы рано. Скоро должен выйти.

Во двор заехал большой белый внедорожник, заполнивший собой все пространство.

Все трое смотрели, как он паркуется, втискиваясь на свободное местечко, и выходило это довольно ловко, учитывая мощные габариты автомобиля.

Дверца машины открылась, выпуская из лакированного брюха высокого солидного мужчину в костюме и при галстуке. Увидев Лелю и остальных, он поставил автомобиль на сигнализацию и направился к ним.

– Доброе утро, Леля, – сказал Юрий Олегович. – Ты, значит, тоже тут?

Та молча улыбнулась.

– Как ты, Илюшка? – Матвеев протянул руку Илье. – На себя не похож, похудел. Одни очки остались.

– Здравствуйте, – сказала Томочка.

Когда с приветствиями было покончено, на лицо Мишиного отца вернулось озабоченное выражение.

– Не нравится мне это. Он еле ходит, а…

– Ого, целая делегация! Только оркестра не хватает.

Все обернулись и увидели Мишу. Он спускался по ступенькам, двигаясь напряженно и держа голову неестественно прямо из-за плотной повязки, наложенной на шею.

Встречающие заговорили разом, каждый свое.

– Как ты?

– Мишка!

– Как себя чувствуешь?

Леля подумала, до чего же похожи отец и сын: высокий рост, широкие плечи, крупные, выразительные черты. Красивые, сильные мужчины, которые, как Леля уже знала, с трудом находили общий язык. Но при этом были привязаны друг к другу сильнее, чем сами себе признавались.

– После похорон сюда вернешься, – безапелляционно заявил Матвеев, – у тебя постельный режим. Я говорил с врачом, ему не нравится эта затея.

Миша чуть заметно поморщился, но возражать не стал.

– Слушайте, давайте уже поедем, – сказал он.

Томочка и Илья сели в машину Лели, Миша поехал с отцом.

До кладбища было не больше двадцати минут, чему Миша только радовался, поскольку сидеть ему было трудновато: затекала спина, рана начинала болеть. Хотя он, конечно, никому не собирался этого говорить, тем более отцу.

Некоторое время ехали молча, а потом заговорили хором, в один голос:

– Миша, я хочу…

– Папа, я…

Они посмеялись над этой синхронностью, и едва заметная неловкость растаяла. Миша повернулся всем корпусом к отцу и сказал:

– Спасибо, пап.

Матвеев-старший отмахнулся: брось, ничего особенного.

– Я серьезно.

Отец взял на себя организацию похорон. Едва очнувшись в больнице и узнав, что все в порядке, Илья и девушки ждут в коридоре, Миша заявил, что должен заняться похоронами Анатолия Петровича. Отец, который поднял на уши всех, от главврача до санитаров, не стал задавать лишних вопросов, заверил сына, что сделает все, как надо – и на кладбище, и в церкви.

– Скажи, во сколько это обошлось. Я отдам. Вернее, мы с Илюхой.

– Да что ты, в самом деле! – возмутился отец. – Нужны мне ваши деньги!