Корявое дерево - Рейчел Бердж (2020)

– Никто не может рассказать твою историю, кроме тебя самой. Некоторым людям дано говорить красиво. Они будут рассказывать тебе, какова ты, так убедительно, что ты можешь и впрямь им поверить, но это лишь рассуждения, а не истинная правда, потому что твоя настоящая история еще не написана. – Она откидывается на спинку своего трона. – Ты найдешь подобные голоса и в собственной голове. Они будут уверять тебя, что ты бедная жертва. Не слушай их, а вместо этого загляни в свою душу, ибо именно из нее все в тебе берет свое начало. Ты пишешь собственную историю каждый день – своими мыслями, словами, делами. Только ты, и никто другой.

В глубине моего существа вспыхивает крошечный огонек понимания.

Края комнаты темнеют, и внезапно все меняется – Хель стоит перед огромным очагом, в котором гудит огонь. Человеческая половина ее лица прекрасна в свете пламени, но другая, являющая собою череп, полна теней – они пляшут в пустой глазнице и окутывают костяную челюсть. Она смотрит на огонь и говорит:

– Боги нашли мой облик таким отвратительным, что низвергли меня сюда.

– Но я думала… Так кто же сделал тебя здешней царицей?

Мои глаза резко открываются, и я снова сижу в той же яме, прижав колени к груди. Одна. Что-то ползет по моей ноге, и я сбрасываю с нее жука. Земля так и кишит насекомыми. Тяжело дыша, я сжимаю в руке амулет-валькнут, чтобы подавить панику. Мне необходимо попасть обратно наверх.

В ушах стучит кровь. Я слушаю мерный стук моего сердца, закрываю глаза и отдаюсь течению.

На этот раз я вижу Хель в великолепном плаще из блестящих черных перьев, на голове ее сверкает черная корона. Наконец я понимаю – Хель написала свою историю сама.

– Никто не делал тебя царицей. Ты сама сделала себя ею.

Она улыбается и извлекает из складок своего плаща топор.

– Чтобы убить драге, ты должна будешь отделить его голову от тела одним точным ударом.

Я задираю голову, чувствуя, как у меня подгибаются ноги. Как же я убью эту тварь? Все, кто сопротивлялся этому ходячему мертвецу, погибли – он убил и Ишу, и Олафа, а ведь у них было ружье. Я сама смогла спастись от него только потому, что меня защитили мои предки.

Хель протягивает мне топор, и в моей голове вдруг звучит низкий звук – Нау-диззз, – а на лезвии топора проступает руна: вертикальная линия, пересеченная диагональной. Хель проводит им по своей правой ладони, и я вздрагиваю, видя кровь. Она поднимает над лезвием сжатый кулак, и на руну капает кровь. Та впитывает ее и начинает светиться пульсирующим белым светом. Мне хочется спросить, что значит эта руна, но я отгоняю эту мысль прочь, боясь, что, задав такой вопрос, проснусь и вновь окажусь в той же яме.

Хель замечает, что я не отрываю глаз от топора, и понимающе улыбается:

– День и ночь, жизнь и смерть, радость и боль… одной не может быть без другой. Где нить, там и клинок. Пуповину отрезают ножом – без него нет жизни. А в конце серебряную нить перерезают ножницы Норн. – Она снимает с талии опоясывающий ее шнур. – С помощью этого шнура ты сможешь спасти свою бабушку и остальных мертвых, застрявших в мире живых. – Она обвязывает шнур вокруг талии и в меня вливается энергия, неудержимая, первозданная, от которой все мое тело сотрясает дрожь. Я ахаю, когда шнур затягивается вокруг моей талии, и его конец вползает мне в карман. – Помести один конец в яму в полости дерева, а другой держи, пока души мертвых, оказавшиеся в мире живых, не вернутся назад.

Хель наклоняется ко мне, пока ее лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Из пустой глазницы выползает паук, бежит по ее щеке и исчезает во рту. Она берет в руку мой амулет и шепчет:

– Это твоя плата.

Я закусываю губу и подавляю желание выхватить у нее валькнут. Он нужен мне самой – он помогает найти в себе древнюю силу. Но если я отдам его по доброй воле, возможно, она поможет моим близким.

– А Стиг? – с надеждой спрашиваю я.