Золушка и Дракон - Елена Михалкова (2011)

– Меня всегда интересовала история, – соврала я, стараясь не краснеть. Доктор – приятный человек, любезный и участливый, и мне неловко обманывать его.

– Ну-ну, – неопределенно пробормотал Леонид Сергеевич, и я торопливо попрощалась с ним, надеясь, что он тут же забудет, о чем мы с ним говорили.

Но, идя к дому, чувствовала, что он не спускает с меня глаз, и пожалела о своих расспросах.

Шестнадцатый век… Трогая каменную кладку, я испытывала благоговение перед людьми, строившими тоннель: творение их рук (пусть и не все, а его небольшая часть) пережило такую бездну времени и осталось практически в первозданном виде.

Каждое утро, улучив подходящий момент, я срывалась из дома и исчезала. Клара Ивановна лишь на второй день спохватилась, что вместо четырех подопытных кроликов перед ней машут ушами трое, и, как только я вернулась, резко спросила, где я шляюсь.

Я объяснила, что гуляла по лесу. Это было не так уж далеко от истины. Наверняка Клара запретила бы мне это невинное развлечение, но тут вмешался Олег и сыграл мне на руку: скорчив такую физиономию, как будто его заставили съесть лимон, он осведомился, кто позволил мне уходить без предупреждения. Клара Ивановна, не упускающая ни одного шанса столкнуть нас всех между собой, незамедлительно вмешалась и отчитала Олега, сказав, что отныне я могу уходить куда угодно и сколь угодно надолго.

– Может быть, у нее в лесу любовник! – с самым ехидным видом предположила Клара, исподтишка наблюдая за реакцией моего мужа. – И наша скромница Лиля бегает на романтические свидания. Идите, деточка, идите. А ваш супруг останется здесь, он мне нужен. Ах, Олежек, не делайте такие страшные глаза: у вас будет лишний козырь при разводе, чтобы оставить себе ребенка!

Она рассмеялась своим визгливым смехом, прежде звучавшим в моих ушах в точности как скрежет металла по стеклу. Но странное дело: теперь ее слова задевали меня куда меньше, чем прежде. Еще неделю назад, услышав что-то похожее, я полностью теряла самообладание и чувствовала себя такой же беспомощной идиоткой, как много лет назад, когда была ребенком и мать в очередной раз комментировала мой унизительный провал.

С того дня, как я самостоятельно пробралась через подземный ход, ничего не сломав и не обрушив по дороге, не осталась лежать там под завалами земли, и к тому же справилась с хитрой дверью, во мне появилось новое чувство. Я не знала названия ему. Если представить, что в темной душной квартире с плотно задернутыми шторами в одной из дальних комнат открыли форточку и вашей щеки неожиданно коснулся теплый весенний сквозняк, несущий отголоски запаха пожарищ на склонах оврагов, это будет примерно то, что я ощущала.

И еще – шалаш! Мой чудесный лесной домик, в котором можно проводить часы, не опасаясь, что кто-нибудь подкрадется бесшумно и рявкнет над ухом, наслаждаясь произведенным эффектом. Олег очень любит такие шутки. А Клара Ивановна не разрешает никому из нас закрываться в своих комнатах, чтобы всегда знать, чем мы занимаемся. Иногда она делает обходы даже по ночам: как-то раз, открыв глаза, я увидела ее стоящей возле нашей кровати с лампой в руке и чуть не вскрикнула от страха. С тех пор отвратительное чувство преследует меня: кажется, я не могу сделать ничего, чтобы за мной не следили внимательные насмешливые глазки.

Но здесь, в шалаше, я сплю как младенец и возвращаюсь домой отдохнувшая и спокойная. Лидия, кажется, тоже заподозрила, что у меня любовник, и попыталась следить за мной. Но она наделала столько шуму, что Клара грозно окрикнула ее из дома и спросила, зачем она вытаптывает огород. Пока Лидия стояла, замерев в муках рождения очередного стихотворения, я успела скрыться.