На льду - Камилла Гребе (2016)

– Он козел, – бормочу я. – Ты слышала, что они уволили девушку из магазина в торговом центре «Ринген» за то, что она брала слишком много отпуска по уходу за ребенком? Малышу три года. Её не было девять дней. Но, естественно, они сказали, что у магазина было слишком мало покупателей, чтобы профсоюз не вякал. Но Ольга не слушает. Она ищет что-то в стопке журналов на полке в углу.

– Ты пыталась с ним связаться? – спрашивает она, перебирая журналы.

– Звонила, писала эсэмэс. Он не отвечает.

– А домой ходила?

Я вспоминаю визит на Капельгрэнд. Мужчина с конским хвостом и банкой пива в руках, равнодушие на его лице, незнакомая мебель.

Ольга отложила журналы и смотрит на меня с тревогой в глазах.

– Да, я ездила туда.

– И?

– Там живет другой человек. Вся мебель пропала. Ольга возвращается к журналам.

– Что ты делаешь?

– Ищу одну вещь. Зачем ты одолжила ему денег?

– Не знаю. У меня были деньги дома, а ему нужно было заплатить рабочим.

– У тебя дома были сто тысяч?

– Да.

– Прости, но это просто безумие. Он что-нибудь еще у тебя брал?

– Нет, – отвечаю я, но думаю о картине Рагнара Сандберга. Йеспер единственный знал о том, что она у меня есть. Кроме мамы, разумеется, но она в могиле.

– Нашла, – говорит Ольга, показывая мне журнал о жизни знаменитостей с кучей картинок. Она медленно листает журнал, проглядывая рубрики. Находит то, что искала, и демонстрирует мне. Это статья «Твой парень психопат?».

– Твой парень психопат, – сообщает она, проводя ногтем по строчкам в статье, как будто читает шрифт Брейля.

– Что там пишут?

Она откашливается, стучит ногтем по странице.

– Вначале психопаты стараются очаровать женщину, но быстро показывают свое истинное «я» – эгоцентричное и властное. Психопатам не свойственна эмпатия. Им плевать на твои чувства и потребности. Они лгут, воруют, предают, не испытывая угрызений совести. Все, чего они хотят, это манипулировать женщиной в своих целях.

Я обдумываю услышанное. Со мной Йеспер был нежным, добрым и обходительным. Но он меня бросил. И украл картину. И деньги возвращать явно не собирается. Возможно, Ольга права.

– Там пишут, что надо делать в такой ситуации? Ольга кивает и зачитывает последний абзац:

– «Тебе нужно скрыться как можно скорее. Психопаты не меняются», – вот что они пишут.

Она кладет руку мне на плечо, смотрит на меня полными тревоги светлыми глазами. Мне хочется плакать. Но я не разрешаю себе погрузиться в отчаяние. Я хочу знать правду.

– Я не понимаю, – говорю я. – У него полно денег. Он… знаменит. Зачем рисковать всем этим ради ста тысяч крон?

– Может, его интересуют не деньги, – протягивает Ольга.

– А что тогда?

– Может, он просто хочет тебя унизить? Опустить тебя, понимаешь?

Я стою дома в ванной и смотрю на себя в зеркало. Длинные темно-рыжие волосы мокрыми прядями лежат на плечах и груди. Грудь, которой я всегда стесняюсь, набухла, каждое прикосновение к ней болезненно. Я медленно тянусь вперед и протираю запотевшее зеркало. Веснушки ярко видны на бледной коже в искусственном свете лампы. Я плотнее заворачиваюсь в зеленое полотенце и выхожу в прихожую. На полу перед входной дверью лежат три письма.

Одно из моего банка. Одно из службы приставов и одно без имени отправителя. Я поднимаю письма и пытаюсь засунуть в банку со счетами. Я их даже не вскрываю. Теперь банка не закрывается. Я понимаю, что долго так продолжаться не может, что рано или поздно счета надо оплатить. Но как? У меня нет сбережений, нет ценных бумаг, нет ничего, что можно продать. Мне не у кого одолжить. Ни у кого из моих друзей нет лишних денег. И семьи у меня тоже нет.

Йеспер моя семья, думаю я. Знаю, это звучит нелепо, но он был самым близким мне человеком до того, как исчез.