Спящий - Павел Корнев (2016)

Машинально отряхнув пиджак и штанины, я перебрался к краю крыши и замер в тени печной трубы. Вид с высоты открывался просто чудесный: темная линия канала и строгая архитектура Посольского квартала за ней, высоченные шпили с сигнальными огнями и тусклые огоньки звезд в подернутом серой дымкой небе.

Мне всегда нравилось наблюдать за ночным городом. С самого детства.

Вспомнилась фамильная усадьба на склоне Кальварии, сердце защемило от глухой тоски. И сразу зашуршало за спиной.

– Красота, драть! – объявил Зверь, выбираясь из-за дымовой трубы. – Скажи, Лео, почему люди не живут на крышах?

– Дьявол! – выдохнул я. – Напугал!

– А что так? Совесть не чиста? – осклабился альбинос, демонстрируя полную пасть клыков, и достал сигару. – Посидим, покурим?

– Убери! – потребовал я, хотя глаза вымышленного друга светились едва ли не ярче любого сигаретного огонька.

Зверь послушно спрятал сигару, уселся на крышу и предложил:

– Давай просто помолчим, как в старые добрые времена.

– Некогда, – отказался я.

– Моран еще не приехал. Весь в делах, весь в заботах. Такое повышение, шутка ли! Давай посидим, Лео.

– В другой раз.

– А он будет? – усомнился альбинос, передвинулся к краю крыши и посмотрел вниз. – Вот сейчас ты сорвешься и расшибешься в лепешку, и что тогда? Что тогда, малыш?

– Не сорвусь! – зло глянул я в ответ, захлестнул трубу прихваченной с собой веревкой, тщательно затянул узел и лишь после этого пропустил свободный конец под мышками.

Зверь с сомнением проследил за моими действиями, затем выставил перед собой правую руку и задумчиво пошевелил когтистыми пальцами.

– Уверен, малыш?

– Сгинь! – выругался я и ступил с крыши, упираясь ногами в стену. Веревка натянулась, но мой вес выдержала, позволив благополучно спуститься на небольшой балкончик с ограждением из гнутых металлических прутьев.

И вот там я уже едва не свернул себе шею, наступив на стул, на котором, вероятно, любил сиживать, любуясь окрестными видами, Бастиан Моран. Сердце так и ухнуло куда-то вниз.

Зверь перегнулся через край крыши и спросил:

– Убьешь его, как Марлини?

При упоминании гипнотизера по спине у меня побежали мурашки, но я промолчал и присел у балконной двери с отверткой в руке. Впрочем, взламывать замок не пришлось – шпингалет задвинут не был.

Тогда я вооружился пистолетом с глушителем и осторожно скользнул на небольшую кухоньку. Там задерживаться не стал, включил потайной фонарь и отправился в спальню. Но старшего инспектора дома и в самом деле не оказалось.

Решив подготовиться к встрече Морана, я снял наволочку с подушки и затаился в прихожей, в укромном закутке у шкафа для верхней одежды. Простоял там минут десять, но вскоре начали слипаться глаза и потянуло в сон.

Это мне совсем не понравилось, и я отправился на осмотр квартиры.

Больше всего поразила полностью занимавшая одну из комнат коллекция фарфоровых миниатюр. Все остальное – обширная подборка патефонных пластинок в гостиной, дорогое вино в баре, картины на стенах и даже богатая библиотека со стопкой непрочитанных научно-популярных журналов, в основном медицинской тематики, – оставляло впечатление простого стремления соответствовать кругу общения. Не удалось заглянуть лишь в оружейный шкаф; тот оказался заперт сразу на несколько сложных замков.

В рабочем кабинете старшего инспектора я уселся за письменный стол и принялся один за другим выдвигать его ящики, но не отыскал ни ключей, ни каких-либо рабочих документов. Зато наткнулся на карманный браунинг с досланным в патронник патроном, и мне показалось правильным извлечь из рукояти магазин и передернуть затвор.

В этот момент на улице послышались хлопки порохового движка, и я быстро вернул магазин на место, закрыл ящик и с наволочкой в руках перебежал в прихожую. Вскоре на лестничной клетке послышались шаги, затем лязгнул провернувшийся в замке ключ и распахнулась дверь.