Спящий - Павел Корнев (2016)

– Скоро вернусь, – предупредил официанта, сунув ему синенькую пятерку.

Реглан с вешалки я забирать не стал, с собой прихватил одну лишь котомку. На выходе из закусочной на глаза никто подозрительный не попался, и я поспешил укрыться в пропахшем застарелой мочой переулке. Там натянул на себя драповое пальто, приладил на лицо кудлатую бороду и по самые глаза нахлобучил на голову бесформенную шапку. Клюка для хромоножки-попрошайки обнаружилась тут же – просто поднял с земли увесистую сучковатую палку.

С образом бродяги не вязались только новенькие ботинки и дорогие брюки, но поделать с этим уже ничего было нельзя. Оставалось лишь уповать на невнимательность местных жителей.

До улицы Гамильтона я дошел за пять минут и еще столько же времени убил на поиски нужного дома. Номеров на обшарпанных стенах и в самом деле не оказалось, но на одном из крытых шифером зданий мне посчастливилось углядеть ржавую табличку с цифрой «три», а на крыше соседнего обнаружилась та самая зеленая голубятня.

Палисадник со стороны улицы там зарос вишневыми деревьями, а двор хоть и был огорожен высоким каменным забором, но ворота давно сняли, и будка сторожа стояла с забитыми досками окнами. Хватало заколоченных окон и в самом доме. Впрочем, заброшенным он не был: между деревьями тянулись бельевые веревки, дымила одна из труб, пахло жареной рыбой и подгоревшей кашей, из какой-то квартиры доносился детский плач.

Окинув взглядом пустой двор, я сразу приметил рядом с крыльцом парадного спуск в полуподвальное помещение и без всякой опаски зашагал прямиком к нему. Попасться на глаза убийце я не опасался по той простой причине, что все окна его обиталища оказались забиты досками; в щелях между ними виднелось затолканное внутрь тряпье.

Навесной замок с двери подвала был снят, а значит, хозяин находился у себя, но я решил не пороть горячку и дождаться Рамона. Опустился на нижнюю ступеньку крыльца, а слишком уж добротные для бродяги ботинки прикрыл брошенной в ноги котомкой. Клюку положил на колени.

Стена и забор прикрывали от ветра, светило солнце, стало тепло и уютно, незаметно подкралась дремота. Я отчаянно зевал, но подниматься на ноги не решался. Дом жил своей жизнью, и мне вовсе не хотелось привлекать к своей персоне внимание местных обитателей.

А приблудившийся бродяга – да кому он интересен?

Дородная мамаша, за юбку которой цеплялось сразу два сопливых карапуза, грузно прошествовала через двор, даже не взглянув в мою сторону. Как не обратили никакого внимания на меня две сухонькие старушки, катившие одну тележку с провизией на двоих. Лишь перепачканный копотью и сажей трубочист попросил огонька, прежде чем выйти за ограду, да и тот совершенно точно был под хмельком. Очень уж характерно покачивало его из стороны в сторону при ходьбе.

А потом внизу лязгнул металлом дверной засов.

Выглянувший на улицу Шон Линч с удивлением воззрился на бродягу, но, к счастью, бесцветно-серые глаза убийцы не сразу приспособились к яркому солнечному свету, и на какой-то миг я, должно быть, показался ему безликим силуэтом, вырезанным из черной бумаги и теней.

И этого мига я не упустил.

Клюка угодила точно в переносицу, и рыжий стрелок отлетел обратно за порог. Тут же я спрыгнул с крыльца к подвальной двери и решительно шагнул внутрь. Убийца со сломанным носом потянулся за пистолетом, но вновь опоздал. Палка со всего маху шибанула его по голове и переломилась надвое, а ирландец без чувств распластался на полу.

Забрав у наемника карманный пятизарядный револьвер и перочинный нож, я сбегал за валявшейся на ступеньках котомкой, заодно запер на засов входную дверь. После этого запалил газовый рожок и принялся распарывать на длинные лоскуты сдернутую с кровати простыню. Полученными лоскутами примотал руки и ноги усаженного в массивное кресло ирландца к подлокотникам и ножкам, а потом не поленился заткнуть импровизированным кляпом рот и завязать глаза.