Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

– Создается впечатление, будто Люк Субейра вспоминал о реальном событии. Не о мираже, не о типовой иллюзии, а о настоящей встрече. С уникальным исчадием ада, которое не примерещится никому другому и которого он нашел в глубинах небытия.

Настал момент изложить мою теорию:

– Мне кажется, я нашел объяснение этим «встречам».

– А ну-ка, поделитесь, – улыбнулся он. – Я уверен, что вы специально для этого сюда пришли.

– Возможно, умирающий наделяет злого духа обликом какого-нибудь чудища из своего далекого прошлого. Человека, которого он ненавидит и боится.

– Продолжайте.

– Демон – это, скорее всего, трансформированное воспоминание о каком-нибудь нехорошем «дядьке», который чем-то обидел или напугал ребенка в детстве. Когда отключается сознание, из подсознания может вылезать это сугубо личное пугало – полувоспоминание, полугаллюцинация.

Зукка кивнул, но несколько иронически:

– Папаша-изверг, да?

– Вроде того. Но известные мне случаи пока этого не подтверждают: ни отцы, ни ближайшие родственники свидетелей не похожи на их «дьявола».

– У вас есть еще сигарета?

Пламя моей зажигалки взвилось в ночи. Зукка затянулся, выдохнул, помолчал, а потом признался:

– Я думаю, что истина проще. Проще и ужаснее.

Он показал сигаретой на корпус 21 – обойдя территорию, мы уже вернулись к нему.

– В какой-то степени я согласен с вами. Вид дьявола, являющегося умирающим, несомненно связан с их прошлым. Очевидно, что есть какой-то глубоко личный секрет, который выходит наружу. Это индивидуальный образ зла. Извлечение персонажа из потаенных уголков прошлого. Но извлекается он не так, как вы думаете.

– Что вы имеете в виду?

– По-вашему, это лишь продукт подсознания, замкнутого в себе самом. А по-моему, здесь не обошлось без внешнего вмешательства.

Я вздрогнул. Холод, ночь – и мой страх.

– Вы верите в… сверхъестественную силу?

– Да.

– Весьма неожиданно для психиатра.

– Психиатр – это не инженер, сводящий деятельность мозга к биохимическим реакциям или к совокупности мыслительных операций. Наш мозг – улавливающее устройство. Что-то вроде радиоантенны. Он принимает сигналы.

Я пришел сюда за поддержкой. Решительно, я выбрал неправильный путь. Зукка продолжал, сменив тон:

– Моя идея состоит в том, что перегрев нейронов реактивирует первичное восприятие. Если хотите, открывает врата в параллельную реальность. Чтобы не затягивать объяснение, я бы сказал: в потусторонний мир.

Я чуть-чуть расслабился. Я тоже, разумеется, верил в эти врата. Это одно из ключевых понятий христианской веры. Прозрение святого Павла на пути в Дамаск, видения святого Франциска Ассизского и святой Терезы Авильской – не что иное как выбросы высшей энергии через этот проем.

Зукка продолжал:

– Люк был близок к концу, не так ли? Почему не представить, что его мозг стал сверхвосприимчивым и он различил что-то на другом берегу?

До меня начал понемногу доходить страшный смысл его слов. Я сказал:

– Если я правильно понял, каждого из нас за пределами этой жизни караулит собственный демон? Вернее, наши земные враги, которые поджидают нас за порогом смерти, чтобы терзать… вечно.

– Да, именно на эту мысль наводит сегодняшний сеанс.

– Вы знаете, о чем вы сейчас говорите?

Он холодно окинул меня взглядом:

– Конечно.

– Вы сейчас говорите об аде.

– С самого начала все только об этом и говорят.

100

Корабль дураков.

Я плыл на борту корабля безумцев и не видел способа с него сойти. Сначала сдвинувшаяся на буддизме судебная следовательница, теперь пророк-психиатр, а между ними одержимый сыщик. Я чувствовал себя одиноким среди этих помешанных, отчаянно цепляющимся за здравый смысл, как моряк в штормовом море – за леер.