Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

Он посторонился, давая мне нырнуть в квартиру, а затем вошел вслед за мной. Углубляясь в лабиринт комнат, я прошел мимо прихорашивающихся девушек: сидя на циновках в молитвенных позах, они смотрелись в зеркальца или с поразительным мастерством полировали ногти.

У святая святых – еще один цербер, лицо скрыто в тени. Мой спутник сделал ему знак, и тот пропустил меня. Я приподнял полотняный занавес. Грубые безделушки, сундуки, бутылочки, медленно дымящиеся палочки благовоний: все на своем месте.

Фокси была одна. Сидя на полу в просторном бубу, она отрезала и отправляла в рот кусочки пчелиных сот, хрупая их, как печенье. При моем приближении она захихикала.

– Honey, ты снова нашел ко мне дорогу, – сказала она по-английски.

– К тебе ведет много дорог, Фокси.

– Что тебе надо, мой принц?

– Все то же. Информацию о Массине Ларфауи.

– Старая история.

– Ты мне не все рассказала в прошлый раз. Ты ничего не говорила о черной ибоге.

Мед потек по ее впившимся в соты пальцам. Я встал на колено.

– Мне наплевать на твою незаконную торговлю, Фокси. Ты продаешь все, что хочешь, кому хочешь.

– Я не продаю черную ибогу. Это священное растение. Опасное для рассудка. Тебе никто ее не продаст.

Она не лгала: без сомнения, черная ибога была под запретом. Однако продукт распространялся в Париже. Замошский мне это подтвердил, а я доверял его источникам.

– Ларфауи ее достал. Как он это сделал?

– Темное дело. Я не хочу об этом говорить.

– Это останется между нами.

Она отложила золотистые соты и схватила меня за руку. Пальцы у нее были липкими. Она спросила:

– Ты помнишь о нашем договоре?

Я подтвердил, что помню. В свете свечей блестели ее шрамы. Она прищелкнула розовым языком:

– Замешаны мои девочки.

– Твои девочки?

Она кивнула с видом провинившегося подростка.

– Ларфауи попросил их ее достать.

– Через тебя?

– Я тебе повторяю, что в такие дела не впутываюсь! И этот корень не растет в моей стране! У них есть другие связи.

– С габонцами?

– С девчонками, которые знали одного колдуна. Ох уж эти негритянские дела!

– Когда ты их уличила?

– Перед самой смертью Ларфауи.

– Как?

– Торгаш явился ко мне. Умолять мамочку.

– О чем?

– Ему понадобилась черная ибога. Он думал, что я могу ему помочь. Он ошибался.

– Почему Ларфауи обратился к тебе? Он рассказал, что твои девочки торгуют?

– Все вывалил. Весь аж трясся. Ему позарез нужно было это растение. Для… особого клиента.

Кровь застыла у меня в жилах. Я почувствовал, что приближаюсь к Пришельцу из Тьмы.

– А что он тебе сказал об этом клиенте?

– Ничего. Кроме того, что тот требовал все больше и больше. И торгаш испугался…

– Когда точно это было?

– Я тебе говорю: за две или три недели до его смерти.

– Тебе не показалось, что Ларфауи опасался за свою жизнь?

Фокси подняла на меня свои огромные глаза. Выпустив мои руки, она снова принялась за соты. Я настаивал:

– Ответь мне. Ты думаешь, что этот клиент и прикончил Ларфауи?

– Знаю одно: охотники за черной ибогой – опасные люди. Одержимые. Сатанисты. И Ларфауи не выполнил их требование. В этом я уверена…

Фокси ошибалась. На месте преступления Люк нашел изрядное количество черной ибоги. Я представил себе другой сценарий: Пришелец из Тьмы и убийца Ларфауи – одно и то же лицо. Торговец удовлетворил заявку, но по неизвестной причине Пришелец его убил, однако ибогу искать не стал.

– А Ларфауи не говорил с твоими девочками о своем клиенте? Какие-нибудь детали позволили бы мне его узнать.

Она вылила в пиалу вязкую красную жидкость и принялась мешать ее медным пестиком. Потом ответила загробным голосом:

– Да, Ларфауи говорил с девочками. Он умирал от страха. Он говорил, что человек был… особенным.

– В каком смысле особенным?